сказал? — пахарь смотрел на товарища с подозрением.
— Не знаю, — честно ответил Лесн. — Иногда просто надо подобрать правильную интонацию.
Жад посмотрел на удаляющегося зверя, на перепачканную вонючей пыльцой рубашку и грозно осведомился у успевшего слезть с дерева товарища:
— А зачем тогда я мазался этой вонючкой? Я теперь пахну, как лавка женских штучек!
— Ну, я не знал, что у меня получиться его прогнать, — Лесн старательно пытался не захихикать, созерцая цветные разводы на рубашке и коже товарища. Жад такой, он и обидится может! — А пыльца грицы, она нам еще может пригодится, в конце концов Серый овраг то еще местечко! Зверья тут бродит много!
— А ты веди так, чтоб без зверья! — пробурчал недовольно юный пахарь, пытаясь оттереть особо розовое пятно лопухом. Лесн топнул. Из-под босых ступней, слишком волосатых для обычного человека, появилась Тропа.
— Только не лезь больше ни в какие норы!
Жад смутился.
— Да я…эт не то…я…Не полезу, короче.
На том и порешили.
За исключением встречи с ночным шатуном до Серого оврага подростки добрались быстро и относительно спокойно. Жад, с детства помогающий родителям в поле, в лесу судя по всему был гостем не частым. Его топот мог не то что шатуна, мертвого воина разбудить! Лесн пожалел, что сегодня оставил Хвоста дома. В случае неприятностей лис мог бы им сильно помочь. Бурый зверь не раз спасал его по малолетству на лесной и болотной территориях. Сейчас даже не верится, что мать хотела когда-то Хвоста убить. Очень уж она перепугалась, когда к трехлетнему ребенку повадился бегать большой болотный лис. И грицей забор мазала, и хвостов лисьих у охотников купила и весь дом ими обвешала, и даже охранные костры жгла. А лис все равно приходил снова. Приемыша бездетная пара любила как родного, и скорее всего в конце концов Плетунья додумалась бы и до смертельного исхода этого противостояния, если бы не случай. По рассказам родителей дело было по весне. Отец отбыл на торжок в соседнее поселение, мать копалась в "огороде" — приболотном пространстве, ограниченном низеньким забором, здесь семья выращивала редкие водоросли, что шли на тонкие прочные нитки, блестящие на солнце, для вышивки Плетуньи и особые ингредиенты, необходимые для создания некоторых красок Краснику. Ребенок играл рядом, строя что-то из веток. Женщина заработалась и обратила внимание на небо, непосредственно перед самым солнечным дождем.
— Лесн, в дом! Живо!
Мальчик шагнул было к крыльцу, но затем остановился, дожидаясь мать. Плетунья выбежала в болотных сапогах на сухую почву…и, поскользнувшись, упала. Ее вскрик заглушил первый грохот с неба. В болота упала капля солнца, выжигая все на своем пути.
— Лесн, в дом!!!
Мальчик кинулся к матери. Перед крыльцом упала еще одна солнечная капля. Женщина попыталась встать, но ногу пронзило болью, и она опять упала на землю.
Грохот.
Закричал ребенок.
Лис появился из ниоткуда. А может просто прятался где-то в саду. Перемахнул через деревянную скамью, врытую в землю рядом с крыльцом, подбежал к ребенку, схватил его за шкирку и поволок под крышу. Плетунья, не отрывая взгляда от зверя и ребенка, поползла следом.
После этого инцидента лиса нарекли Хвостом и оставили при доме. Сколько Лесн себя помнил, верный друг всегда был рядом с ним. Два раза вытаскивал из болота, один раз они вместе просидели полночи на дереве в лесу, спасаясь от шатуна, а однажды уже полукровка спас бурого товарища из охотничьей западни. Как не странно, Лесн прекрасно понимал своего лиса, да и не только его. Со зверьем парню порой было гораздо проще найти общий язык, чем с людьми. Хотя, насколько он знал, у кик дара общения с животными не было. Только способность прокладывать Тропы. Тогда откуда он у него?
— Долго еще?
Жад настороженно огляделся. Лесн махнул рукой в сторону деревни.
— Мы уже за оврагом. Что тебе здесь надобно-то?
Пахарь достал из-за пазухи мешок.
— Мать сказала лисьих ягод набрать, мол, от них земля плодоносить будет лучше, а паразиты угодья стороной обойдут.
Лесн от досады сплюнул в кусты. Вот нечего делать людям!
— И много надо?
— Сказала мешок набрать.
— Да ты и к вечеру не управишься, не то что к обеду! К тому же столько лисьих ягод во всем лесу не сыщешь!
Жад горестно вздохнул и ничего не ответил. Видимо, он и сам понимал глупость сего мероприятия, однако с матерью не поспоришь. А поспоришь — по шее получишь. По крайней мере в его случае.
Лесн присел рядом с товарищем и тоже принялся собирать ягоды с куста.
— Но мы все равно и трети не наберем! — предупредил он. — Так и знай!
Жад молча кивнул.
Они заполнили только пятую часть мешка, когда солнце приблизилось к зениту.
— Скоро солнечный дождь начнется, уже почти полдень, — предупредил полукровка, закидывая в мешок последнюю горсть бурых плодов. Жад выпрямился, с мучительным видом потирая поясницу.
— А может в овраге пересидим? — с надеждой спросил он. Лесн демонстративно сал распрямлять закатанные рукава рубашки.
— Нет уж, я в Серый овраг в здравом уме не сунусь. Давай лучше домой.
Жад приподнял своей могучей рукой мешок, закинул его за спину и неохотно согласился:
— Ну давай.
Обратная Тропа легла прямее и короче, да только вывела их на болота. У Лесна всегда так получалось, когда он хотел сократить путь, словно на болотах по его Тропе шаг за десять шел. Подростки быстро шли по рубежной земле, где болотные земли сходились с лесным массивом, местами проникая на территорию друг друга. Коварные места: не будешь внимателен и утонешь в болотной жиже посреди деревьев или наоборот, увидишь кочку с лесным кустом, обрадуешься твердой земле, шагнешь — и увязнешь по колено. Рубежи они всегда такие — обманные, опасные, глупого да незрячего до беды доводят.
Человек появился из ниоткуда. То ли он обладал особым талантом, то ли так легла Тропа, да только завидели парни незнакомца, когда до него осталась пара шагов. Лесн замер, Жад тоже. Чужак у селения — это всегда загадка: кто, да с чем пришел, с добром или худом? Все-таки рядом болота, которые моры с киками уже не одну сотню циклов поделить не могут. Соседство полезное и прибыльное, но иногда опасное. Если бы незнакомец имел при себе тару, стало бы ясно, что он шел или что-то продавать, или покупать, но у мужчины к поясу не мешок был прикреплен, и не сума с деньгами, а длинный нож с изогнутым лезвием.
— Тысяча проклятий! — охнул Жад, отступая назад. Незнакомец обернулся на звук, внимательно всматриваясь в