одеялом, поцеловал в изрезанный морщинами лоб и вышел из палатки.
Снаружи, как и было оговорено, меня ждал дядя Вова. Я шагнул к нему и уже, наверное, в сотый раз задал вопрос:
– Она сможет выкарабкаться?
Дядя Вова облизал засохшие губы, немного помолчал.
– Знаешь, Олег, я же ведь не доктор и не могу ничего сказать доподлинно…
– Но все же, – перебил я его. Я прекрасно знал, что он изучает медицину только лишь потому, что ему было это интересно. С детства читал книги по биологии, анатомии, постоянно теребил настоящих врачей, задавая им вопрос за вопросом. Однако он был всего лишь теоретиком.
– Я думаю, у твоей мамы есть шанс, – осторожно сказал дядя Вова.
И хотя его слова прозвучали недостаточно уверенно, меня его ответ все же успокоил.
– Ты, кажется, хотел со мной поговорить о чем–то. Я слушаю.
– Олег, у меня к тебе есть предложение. Ты же ведь знаешь Петра Данилыча?
– Знаю, отчего же не знать.
Петр Данилыч – подрывник. Тротил, динамит и прочие взрывные вещества у него, можно сказать, в крови. Как это не парадоксально, таблицу умножения Петр Данилыч не знает, а вот про эти штуки практически все. Изредка он со своими товарищами, тоже в этом деле знающих толк, отправлялся на красную линию и закладывал там парочку мин. Благодаря его работе было уничтожено несколько десятков «красных».
Работа у Петра Данилыча и его команды опасная и рискованная. Мало того, что нужно быть аккуратным со взрывчаткой, так еще каждую секунду надо быть начеку, чтобы «красные» не застали их врасплох. Но пока из всех своих рейдов они приходили живыми и невредимыми, что не могло не радовать.
– Ну так вот. Он хотел бы взять тебя с собой в рейд на «Достоевскую».
– Меня? – удивлению моему не было предела. – Меня! Но почему? Я же ни черта не смыслю в этих штук….
– А тебе это и не потребуется. Он просто хочет, чтобы ты был… их телохранителем, что ли? В общем, защищал их, когда они будут выполнять свою работу.
Я задумался. Это довольно заманчивое предложение. Интересно, рискованно, опасно. Смертью попахивает, но мне нравится, как бы абсурдно это не звучало. Тем более что на «Достоевской» я никогда не был с тех пор, как оказался заперт в метро.
– Олег, ты если не хочешь, ты скажи. Петр Данилыч поймет.
– Что за разговоры, конечно, хочу!
– Ну, тогда зайди к нему и скажи о своем решении. Думаю, он будет рад услышать о твоем согласии.
Теперь понятно, почему дядя Вова не хотел, чтобы наш разговор слышала мама. Она бы ни за что не согласилась меня отпустить и сильно бы разнервничалась. А в ее случае нервничать – ну никак нельзя. Я ей даже никогда не рассказываю про то, какие у нас ЧП иногда возникают на дежурстве.
В общем, я не стал терять времени и последовал совету дяди Вовы. Палатка Петра Данилыча находилась через две линии отсюда, вторая с краю. Однако, когда я позвонил в колокольчик, оповестив о своем приходе, и вошел в палатку, то увидел, что у Петра Данилыча гость. Они склонились над картой метрополитена, делая какие–то пометки на ней и о чем–то оживленно беседуя.
Гость вдруг выпрямился, склонил голову вправо, затем влево, разминая шею, внимательно оглядел меня с головы до ног. Как будто изучал меня. Можно было подумать, что у него в голове находится сканер и сейчас он делает мой рентген. У гостя Петра Данилыча был такой холодный, ничего не выражающий взгляд, что мне стало как–то не по себе. Я хотел, чтобы он прекратил на меня пялиться, но, по всей видимости, читать мои мысли ему было не под силу.
Этого человека я видел в первый раз в своей жизни. Наверное, он не с нашей станции, в противном случае я должен был хотя бы раз его повстречать. Интересно, что он тут делает? И когда он, наконец, перестанет на меня пялиться?
– О, Олег, здравствуй! – Петр Данилыч оторвался от карты и подошел ко мне, чтобы пожать руку.
– Здравствуйте! – ладонь нашего подрывника была не такая большая как моя, и пальцы у него были длиннее и тоньше, но меня это не удивляло – в деле, где надо работать с такими вещами, как тротил и динамит нужны именно такие руки, а не гигантские лапищи.
– Ты извини, мне тут надо договорить с приятелем, а потом и с тобой побеседую. Хорошо? Погуляй минут пятнадцать, а после заходи.
– Без проблем, – сказал я и ушел наконец–таки от этого ужасного взгляда незнакомца. Но даже за пределами палатки мне казалось, что он продолжает буравить меня своими маленькими, чуть прищуренными глазками.
Что я могу сделать за пятнадцать минут? Да много чего! Взять в библиотеке новый журнальчик и полистать его. Или же пойти к Юре и сыграть с ним пару раз в «дурака». Не на желания, как обычно, а просто на интерес. Но я поступил разумней и направился в конец «Ладожской», где за железной стеной, огородившей нас от внешнего мира, находились эскалаторы. Давно они не доставляли на своих ступеньках наверх пассажиров и так же давно не спускали их вниз.
В потолок, совсем рядом с этой стеной вбит мощный крюк, через который перекинута веревка. На одном ее конце висела привязанная пудовая гиря, на другом сделана небольшая петля. Такая конструкция служила для силовых упражнений.
Занимаясь на этом совершенно незатейливом тренажере, я проводил многие часы своего досуга и в итоге накачал себе довольно приличную мускулатуру.
О бодибилдинге» я узнал опять–таки из журнала. Меня настолько поразили рельефные формы культуристов, что мне сразу же захотелось такого же тела.
Уже примерно через года полтора я осуществил задуманное. Не сказал бы, что из меня получилась ходячая гора мышц, но мускулатура была развита, на мой взгляд, довольно неплохо. Теперь я занимался на тренажере только лишь для того, чтобы поддерживать фигуру в форме.
Иногда меня мучил вопрос: а зачем я это сделал? Да красиво, да для здоровья полезно. Но на девчонок своей мускулатурой впечатления не произведешь – не перед кем почти красоваться. Как я уже сказал, красивую девушку надо
