но они хотят кого-то, кто уже работает редактором.
– Я работаю редактором. Последние семь лет я редактировала работы, которые должны были редактировать вы. Но, полагаю, это неважно, потому что у меня нет одного дополнения, которое, очевидно, делает человека более квалифицированным, – у меня нет члена!
Мой босс побледнел.
– Эви.
Мне было все равно, что я выхожу из себя. В «Рил Филмс» было пять редакторов, и среди них – ни одной женщины. К тому же всего одна женщина-критик. И можно лишь догадываться, какого рода фильмы ей поручали рецензировать.
И в этот момент я поняла: с меня хватит.
– Я ухожу.
– Эви, – Патрик отодвинул стул, – я знаю, что ты расстроена, но не принимай поспешных решений.
– Поспешных? – я расхохоталась и повернулась, чтобы открыть дверь. – Я делала эту работу десять чертовых лет, и вот что я получаю в благодарность? Ну уж нет.
Я чувствовала на себе обжигающие взгляды коллег, но проигнорировала их, собрав все вещи в свою вместительную сумку.
– Эви, остановись, – Патрик подошел ко мне.
Я закрыла свою набитую вещами сумку и повернулась, чтобы посмотреть на него. Наши глаза оказались на одном уровне.
– Надеюсь, это печатное издание, застрявшее в пятидесятых годах девятнадцатого века, пойдет ко дну, Патрик. А что касается вас… Спасибо за десять никчемных лет.
На этой ноте я вылетела из офиса, ни с кем не встречаясь взглядом и сосредоточившись только на том, чтобы убраться оттуда к чертовой матери.
Когда лифт остановился на первом этаже, я едва стояла на трясущихся ногах. Упасть, распластавшись прямо на мраморном полу, стало бы подходящим финалом последних абсурдных двадцати четырех часов.
И все же каким-то образом мне удалось выбраться оттуда.
Я просто продолжала идти.
Шла и шла.
Голова вновь закружилась, когда я попыталась понять, что делать дальше со своей жизнью. Как так вышло, что я оказалась в этой точке без каких-либо перспектив в жизни?
Когда мое отчаяние достигло максимума, зазвонил телефон. Я достала его и увидела, что звонит отчим. Я любила Фила, но сейчас он оказался не вовремя. Однако, вспомнив, что он редко мне звонит, если знает (или думает), что я на работе, мне захотелось ответить.
– Эви, солнышко, я только что звонил тебе на работу, и мне сказали, что ты уволилась.
– Да.
– Почему ты мне не сообщила?
– Это было… что-то вроде спонтанного решения, – я посмотрела вокруг и поняла, что нахожусь в Миллениум-парке, рядом с павильоном Джея Притцкера. Мимо меня пробежала женщина в спортивной форме с кубиками пресса на животе, а какой-то парень облил свою рубашку латте и крепко выругался.
Я даже не помнила, как я сюда пришла.
Я сходила с ума.
– …Поэтому я подумал, что лучше уж сразу позвоню тебе, – закончил Фил.
Что?
– Извини, Фил, что ты сказал?
– Твоя мама, – терпеливо повторил он. – Я только что говорил с ней по телефону. В эту субботу я забираю ее из реабилитационного центра, и она хочет, чтобы я отвез ее повидаться с тобой.
Чувствуя, как у меня скручивает живот, я нетвердой походкой добрела до ближайшей лавочки и плюхнулась на нее.
Я люблю свою маму.
Но это было паршивой новостью – вдобавок к паршивому дню.
Я была не в состоянии пережить, что моя мама разочаруется во мне еще больше.
– Фил, я не могу сейчас об этом говорить. Мне нужно идти, – я завершила разговор, чувствуя себя виноватой, ведь Фил был классным. Однако я не могла сейчас думать о чувстве вины.
Все, чего мне сейчас хотелось, – сбежать от всего этого.
Я подумала о деньгах, лежащих на разных сберегательных счетах. О деньгах, полученных по страховке, которые достались мне, когда умер мой отец. Я потратила небольшую часть на оплату обучения, но с учетом накопленных процентов сумма на счетах оставалась внушительной. Деньги были отложены на покупку дома, на тот день, когда я наконец встречу своего Прекрасного, мать его, Принца и остепенюсь.
Поскольку сейчас все это казалось несбыточной мечтой, я запустила поисковую систему на телефоне и напечатала: «Где в Англии провести отпуск». Это выглядело глупо, учитывая, что у меня больше не было постоянной работы и мне, вероятно, нужно было сосредоточиться на поиске новой в Чикаго. К тому же вряд ли Патрик даст мне рекомендации, так что в этот раз найти работу будет гораздо сложнее, чем при обычных обстоятельствах.
Однако в тот момент ничто не имело значения, кроме побега от моей жизни.
Поскольку я была поклонницей классической литературы – Джейн Остин, Чарльза Диккенса, Джеффри Чосера, Шарлотты Бронте, – Англия находилась в топе моего списка желаний.
Я лихорадочно листала перечень предложений, пока не наткнулась на ссылку:
«МНОГО ШУМА ИЗ-ЗА КНИГ» – ОТПУСК В КНИЖНОМ МАГАЗИНЕ!
Отсылка к Шекспиру заставила меня перейти на указанную страницу.
От волнения у меня задрожали руки.
«Много шума из-за книг» был маленьким магазинчиком в самобытной рыбацкой деревушке Альнстер в Нортумберленде. Я погуглила, и оказалось, что он находится в Северной Англии, недалеко от границы с Шотландией. В «Много шума из-за книг» можно было не только арендовать квартиру над магазином, но еще и владелица разрешала вам заниматься ее книжным магазином.
Для любительницы книг это было отпуском мечты.
Я могла отправиться туда.
Могла полностью сбежать от своей жизни и заниматься книжным магазином в небольшой английской деревушке, куда не смогут проникнуть мои заботы и тревоги. И к тому же кто-то назвал магазин в честь шекспировской пьесы. Это была судьба.
Это должна была быть судьба.
Больше никаких мужчин, заставляющих меня сомневаться в себе.
Больше никакой работы, заставляющей меня чувствовать себя неудачницей.
Больше вообще никаких жизненных обстоятельств, заставляющих меня чувствовать себя неудачницей.
А еще я собиралась в Англию не для того, чтобы просто провести двухнедельный отпуск.
Отнюдь.
Трясущимися руками я набрала номер, указанный в объявлении, предварительно проверив код Великобритании. Через пять гудков ответила женщина с чудесным английским акцентом:
– «Много шума из-за книг», чем могу помочь?
– Э-э-э, да, здравствуйте, я бы хотела поговорить с кем-нибудь насчет бронирования проживания в книжном магазине.
– О… хорошо. Что ж, я – владелица магазина, Пенни Питерсон.
От волнения тысячи бабочек затрепетали в груди.
– Здравствуйте, Пенни, меня зовут Эви Старлинг, и я бы хотела пожить у вас месяц, начиная с понедельника. Скажите, это возможно?
Глава третья
Альнстер, Нортумберленд
В мой первый день в Англии определить, где заканчивается море и начинается небо, можно было только по темно-серой полосе на горизонте.
И все же я никогда
