Часть 4
* * *
Сбросить напряжение после занятий на полигоне оказалось хорошей идеей. Там как раз полировали друг друга третьекурсники боевики. Смирна ввязался в бой сразу, как только увидел отмашку Моравицкого, мол, сигай, недоумок, не накосячь только. Так он сказал ему на самом первом занятии ещё в прошлом году, когда Смирна пришёл проситься вольным слушателем к нему на боевой.
С тех пор Татович заявлялся на все лекции, которые позволяло расписание его и боевиков. Причем, неважно, какого курса. Он жадно впитывал всё, что давали, конспектировал до буквы, внимал каждой, даже самой незначительной, мелочи в безумном стремлении попасть, перевестись, как ему обещали. Ректор сказал, к зиме. То есть, после зимней сессии. Почему не сейчас, внятно ответить не смог, как Смирна его ни пытал. Сказал только, что если он вылетит с лекарского, боевого ему не видать.
Поэтому приходилось Смирне туго.
И сейчас это было очень своевременно.
Смирна нахрапом ворвался в чужой групповой бой, быстро выбрав сторону терпящих поражение, и ухнул сразу едва ли не треть резерва в защиту — еле видимое поле вокруг парней разом вздулось плотным пузырём и вспыхнуло радужными переливами силы. С другой стороны послышались разгорячённые возмущённые крики. Его окружил сухой запах сожженного воздуха и звуки чужого тяжёлого дыхания.
По всему выходило, он тут кстати.
— Вперёд только не лезь, — Коэн Бачек, капитан отчаянно лажающих недоумков, сплюнул в сторону, трудно и шумно дыша, и неожиданно ударил, что было дури, пробивая щиты на правом фланге противника кружным тараном. Заорал на весь полигон: — Сейчас!
И Смирна среагировал первым. Яркая белая волна пронзила пространство, и щит противников осел и развеялся.
Моравицкий рявкнул "Стоп", когда смятые сечью и обухом ряды по ту сторону барьера начали хаотично выбрасывать остатки сырой неоформленной силы. Они взрывали землю между сражающимися, не способные долететь до цели, что было верным признаком пустого резерва, и Смирна с сожалением погасил готовое заклинание в кулаке.
Не додрался… мелькнула у него быстрая мысль. Ещё бы хоть маленько! С досадой пнул выдранный во время боя клок земли, с торчащей из неё жёсткой, как щётка, пожелтевшей травой.
Задирать специально никого не хотелось. Ребята и с той стороны барьера, и с этой были отличные. Сработанные. Татович дрался с ними не в первые. И всякий раз к взаимному удовлетворению. Да и Моравицкий не гнал. Уже одно это было добрым знаком.
— Напомни-ка, на что тебе сдался лекарский? — Коэн хлопнул его по плечу так, что чуть по колено в землю не вогнал. — Хорошо держишь, молодец, — похвалил то ли за щит, то ли за то, что сейчас устоял. — И удар у тебя стабильный. Я ещё в прошлый раз заметил. — Смирна согласно кивнул, принимая похвалу. Главное, чтобы впредь в бой пускали, уже хорошо будет. — Так почему ты не у нас-то?
Смирна неспешно размял шею. Судя по хватке капитана на плече, отшутиться не выйдет. Ладно. Это был только вопрос времени. Рано или поздно всё равно пришлось бы рассказать. Выглядеть недалёким лопухом и мямлей перед Коэном очень не хотелось.
— Неудачное стечение обстоятельств, — уклончиво ответил Татович.
— И что, даже батька не помог?
Выходило, что на факультете было известно и про «батьку», невзирая на фамилию бабки по материнской линии, которой он тут назвался, и которая на отцовскую не походила ни разу. И хоть беседа вроде и была вполголоса, да один на один, без близких ушей, сам вопрос был не слишком приятным.
— Да как бы наоборот даже…
Батька как раз таки сделал всё, чтобы он на боевой не попал. По его просьбе даже набор в тот год ограничили, и закрыли раньше срока. И документы его «потеряли». И общий теоретический бал у него был «слишком высок», да-да, именно так в официальном отказе и было написано. Мол, вы научной деятельностью на благо империи должны заниматься, а не сливать силу в простой мордобой.
У Смирны тогда весь его мир и жизнь перевернулись. Шок и неверие, и будто обухом по голове огрели. Чуть глупостей не наделал. Спасибо ректору Вельскому, уберёг. Хотя, сейчас непонятно уже было, уберёг ли. Ещё год на лекарском его с ума просто сведет от тоски и унынья.
И если поначалу он воспринимал это, как закладку на будущее себе в помощь, что в случае чего у него навык у самого есть и себе, и товарищу помочь, то теперь вся эта лекарская пурга его откровенно бесила, отодвигая его продвижение к собственной цели. Продолжить стезю отца — это было таким правильным и достойным, что он не мог понять, почему неожиданно встретил так много препятствий, вместо ожидаемой и, в общем-то, естественной помощи тех, кто мог это сделать легко. И кто, по его мнению, помочь был просто обязан.
— Бес мне в драку! Иди ты! — ожидаемо не поверил Бачек.
Смирна и сам до конца не верил. Всё не мог понять. Но то, что преподаватели по какой-то причине его не гнали и учёбе фактически на двух факультетах не препятствовали, наводило его на некоторые соображения, которые он держал пока при себе, и внимательно присматривался ко всему, что его окружало. Это в принципе и само по себе было нелишним. Присматриваться. Вот Смирна и наблюдал.
— Ничего, — припечатал его своим фирменным по плечу Коэн. — Зато у вас там девки на лекарском просто ух! — Чрезмерный восторг разгорячённого боем Бачека Смирну не то чтобы насторожил, но что-то подсказывало ему, что продолжение фразы ему не понравится. Поэтому он кисло улыбнулся половиной лица и попробовал высвободить левое плечо из захвата, сам ещё не отдавая себе отчет в том, зачем это делает. — Во такие, — и обрисовал перед животом два арбуза. Не меньше пуда величиной каждый. — Такие вот тыковки, — Бачек экзальтированно закатил глаза, и Смирне отчаянно захотелось ему врезать. Будто и не стояли сейчас только что плечом к плечу рядом, прикрывая друг друга. — И где только вы их раньше прятали? — продолжал упорно напрашиваться четверокурсник, — Правда, мужики? — Татович коротко оглянулся, обнаружив вокруг сияющие азартом после боя глаза боевиков. А ведь именно этого он сегодня ожидал, и опасался, подумал Смирна с досадой. Парни согласно посмеивались, отходя после встряски, кто заламывая друг друга на остатках адреналина, кто просто растянувшись прямо тут на плацу. — Ээх, я бы такую не раз и не два даже, — услышал Смирна мечтательное рядом. А дальше он сам не понял, что произошло.
— Ты чего?! — обиженно взревел Бачек, держась за стремительно краснеющий нос с показавшейся из-под ладони пузырящейся юшкой.
Смирна ошарашено посмотрел на свою сложенную в кулак руку.
— Ничего, — потряс в звенящей тишине головой, которая сделалась вдруг до того пустой и гулкой, как перед очередной атакой. — Остаточный рефлекс. Судорога после боя, — кивнул на бросивших мутузить друг друга парней. — Так бывает. Мы как раз изучали. Только что. Сам не верил, что возможно.
Он действительно поверить не мог. Что врезал Коэну Бачеку, который был чуть не в полтора раза его шире и вообще больше. Всё-таки у боевиков подготовка ежедневная и суровая. Совсем не то, что у лекарей, бесы их всех за ногу, вместе со всеми их тыквами. Да и старше он года на два.
