какими-то узорами. А на самом лезвие было кем-то нацарапана надпись "На Берлин". Видимо, давненько здесь пылится.
Взяв нож, выкарабкавшись из воронки, Антон отправился в деревню.
Погода была хмурая, серая, такая, когда трудно понять, сколько сейчас времени. Телефон его был утерян. Наверное, навсегда. По-любому навсегда. Хотя…
— Я Антон, мне нужен телефон!
Вблизи раздался сигнал SMS-оповещения. Антон даже отпрыгнул от неожиданности.
В самом деле, под кустом лежал его мобильный.
Какими же далёкими и нереальными показались ему все те проблемы, угрозы, прежние страхи. Словно бы это было в другой жизни. Взяв телефон, юный колдун в третьем поколении, посмотрев на время, положил его в карман.
Выйдя в деревню, он увидел дом бабы Мани, вернее то, что от него осталось. Куча обломков, всё в копоти и саже. Стало как-то не по себе от этого зрелища.
Он пошёл дальше тем же маршрутом, каким шёл изначально.
Старик в фуфайке и семейных трусах был на том же месте. Но уже он словно ждал нашего героя.
— Ааа, малец, живёхонький ещё? Вишь, какие тут дела творятся. Тикать тебе надо отсюда!
— Пожёл в ж…!
— Ишь ты, какой ершистый, — глаза старика сверкнули огнём, он бросил самокрутку, которую всё-таки скрутил, на землю, плюнул и словно приготовился напрыгнуть на Антона. — Ничего, не долгий твой век, сучёныш. Может, всё-таки дашь на опохмелку?! — дико заржал.
— Хочешь выпить? Так получай. — Антон быстро проговорил, — Ветер, ветер, ты могуч, ты гоняешь стаи туч, пусть упьётся он палёнкой, чтоб взорвалась селезёнка!
Лицо старика перекосила гримаса ужаса. Его будто кто-то поднял над землёй. Он стал непрерывно глотать. Да ему точно шланг засунули в глотку и включили на полный напор.
— Гл… Гл… Гл… Стой… Гл… Су…. Гл… Падл…Гл.
БАХ.
Старик исчез.
— Да, да, да! Кто тут супер Антон? Я супер Антон. Тумц-тумц-тумц-бтдыщ.
Давайте притворимся, что мы не видели этого минутного упоения своей силой. Да и наш главный герой, поняв всю нелепость, стыдливо оглядывался по сторонам.
Он отправился дальше.
— Аась!?
Сухое говорящее бревно с бородавкой на носу.
— Люди добрые, поглядите на енту жрат….жертву — машинально поправила себя тётка. — И сподобился припереться, и прихрабрился.
Только Антон подумал, чтобы сделать с этой каргой, как она в мгновение ока оказалась за ним, схватила за шею и швырнула прямо в могилу, которую она выкопала у себя во дворе.
— А ты не больно-то расторопный, мой мясис… мускулистый. Я то половчее буду.
Дикий заливистый смех.
— Белая берёза под моим окном… — начал вспоминать Антон, чтобы быстрее срифмовать суть дела.
— … Съесть тебя частями или целиком, — перебила его ведьма.
— Ягода-малинка залетает в топ…
— А ты, Антон, ложися в расчудесный гроб. Хи — хи-хи.
— Зараза! Бл…дина, изчезни, тварина! — прокричал Антон от безысходности.
Хлопок. Тишина.
— Вот так-то. Грубо, но эффективно, — нахваливал себе юный кудесник, вылезая из могилы.
Вот и дом. Возле него стоял тот боров, потягивая папироску. При его комплекции и габаритах было ощущение, что он просто целует свои мясистые, жилистые руки.
Антон был готов.
— Прибежали в избу дети, второпях зовут отца, превратись ты, чёрт, в скелетик, кожа, падай, падай вся!
Александр Сергеевич был не лучшим вариантом, вернее, он, несомненно, гений, а вот Антон… То, что произошло дальше, достойно хорошего фильма ужасов.
Хоть этот бугай и скинул сразу килограмм 200, он остался стоять на ногах. Страшная картина: кровь и мясо, кожа, свисающая с костей, сухожилия, нервные волокна, кишки, словно нежная пушистая паутинка после грибного дождичка в летнем лесу, тянулись к земле.
Прыжок. Сильный удар в челюсть сбил Антона с ног.
Прыжок. Увернулся. Попытался подняться, ноги заскользили в человеческом фарше. Ещё удар. В глазах потемнело.
— Эээ, в лесу раздавался топор дровосека, сотри…
Удар. Какие крепкие кости. Видимо, с кальцием проблем нет.
— В сто сорок солнц закат пылал, и твой скелет до тла сжигал!!! — из последних сил прокричал Антон.
Скелет уже собрался нанести решительный удар, но, как-то скрючившись, свернувшись, ярко вспыхнул и исчез.
Вдруг раздался громкий смех.
— Ишь ты, какой богатырь вымахал, — произнесла Агнеса, выходя из дома. — Ну заходи, внучок, в гости.
— Ну, погоди, тварь старая! Что ты сделала с бабой Маней?! — заорал Антон, вставая из последних сил.
— Манька то? — ведьма дико заржала. — Дык полюбуйся!
Взмах костлявой руки. Всё преобразилось. Стало каким-то кроваво — багровым. Из домов выглядывали залитые кровью, изуродованные лица жильцов. Хотя слово жилец здесь неуместно. Теперь это были изувеченные души. Позади Агнесы, над домом, к высокому шесту была привязана баба Маня. Лицо в ссадинах и кровоподтёках, одежда свисает клочьями, жидкие седые волосы растрёпаны. Во рту кляп. Но глаза её по-прежнему сверкали жизнью и надеждой.
— Ах, ты, гадина, — Антона накрывала ярость. — Мороз и солнце! День чудесный! Сгинь скорей, как сон болезный!
Ничего не произошло. Как? Почему? Да, слог хромает, с рифмой не очень, но ведь это же Александр Сергеевич!
Агнеса махнула костлявой рукой. Антона отбросило и протащило по земле несколько метров.
— Что, огрызок человечий, выдохся! Был русский дух, да весь вышел. Ха-ха-ха!
Взмах. Двери всех домов нараспашку. Оттуда стали выползать то ли собаки с человеческими головами, то ли люди в теле собак. Изо рта, из глазниц и, наверное, из других отверстий вырывалось багровое пламя. Всё они окружили героя.
— Вот и всё, Антон-гандон, — бешеный смех, — недалече тебе осталось. Времечко твоё на исходе.
Да, время, время. Его как раз-таки и не хватает. Сколько же времени мне осталось. Времени? Сколько времени? Точно телефон. А что если…
— Стой, Агнеса! Твоя взяла! Сдаюсь! — закричал Антон, — Остановись!
Ведьма подняла руку. Всё замерло.
— То-то же. Мал ещё со старшими тягаться.
Она взмахнула рукой, и все твари попятились в свои дома.
— А теперь подойди же ко мне, мой ненаглядный.
Баба Маня, всё это время беспомощно наблюдавшая за всем происходящим, стала вырываться, что-то мычать, крутить головой.
— Манька, падаль сушеная, захлопнись, — прокричала Агнеса, обернувшись к ней.
Антон, воспользовавшись моментом, быстро достал телефон, включил камеру, подошёл ближе.
— Агнеса! Сейчас вылетит птичка!
Вспышка камеры, чудище отпрянуло назад, закрыв лицо руками.
— Я памятник себе воздвиг нерукотворный! К нему не зарастёт народная тропа, баб Маню, силушки лишённой, я наделяю мощностью быка!
Айда, Пушкин, айда…!
Яркая вспышка света. Антона отбросило в кусты. Чудесная женщина в белых одеяниях с крыльями позади, словно ангел, вернула былой свет. Все дома в округе стали серыми и невзрачными, как и прежде, но в них не было больше зловещих горящих глаз.
Агнесу отбросило неподалёку от нашего героя. Вскочив, она как-то вся съёжилась, ссохлась.
