Он с подозрением уставился на меня, хотя трудно было сохранять пристальный серьёзный взгляд под сплошным хлопьями снега, летящими в лицо.
Я пожал плечами:
— Я из небольшой глухой деревушки в Талессии, и там свой особый диалект.
Он хмыкнул и отвернулся.
Вот чёрт меня дёрнул ляпнуть про «хиндари». Я тут же велел себе впредь держать язык за зубами и не болтать лишнего при этом субчике. Человек он, похоже, не глупый, и дотошный, и подозрительный. Отец всегда говорил мне: «Не шурши листвой у логова спящего эндгарра».
Случайная мысль об эндгарре вдруг вызвала у меня печальные воспоминания. Воспоминания о моей сестре. О моей погибшей сестре. Страшные картины того события пронеслись перед мысленным взором, образ умирающей сестры ясно возник передо мной.
Эли, милая Эли… Эндгарр жутко её изуродовал, она вся была в крови, клочья плоти свисали из ран как рваные тряпки. Эли, милая Эли… Отец всегда звал её Майрой. Мать — Эльдой. А мы с братом — просто Эли. «Эли» — лучше имени на моей Родине и не придумаешь. Адри, Эли и Н’ри — тройка неразлучных сорванцов, коими мы были всё детство: я, сестра и брат. Я был старшим, сестра средней, Н’ри — младшим.
Каким далёким сейчас казалось то время, и моя семья, и моя Родина… Прежде я и представить не мог, что когда-нибудь окажусь здесь, в этом краю, и буду шагать по заснеженным улицам к… Серой Башне.
Я поднял голову — силуэт Башни возвышался впереди, утопая в снежной пелене. С каждым шагом мы приближались к ней. Я испытывал страх перед Башней, и он постоянно нарастал. Чем ближе я подходил к ней, тем страшнее становилось.
Я замер и начал судорожно хватать ртом воздух. Я чувствовал, что задыхаюсь, не хватало воздуха, я согнулся и обхватил голову руками. Она раскалывалась от боли, сердце бешено стучало, в глазах темнело.
— Что с вами, мастш Рой? — озабоченно спросил Тольскер, он и его люди остановились.
— Что-то не то съел на завтрак… — простонал я. — Сейчас пройдёт.
Я постарался взять себя в руки, успокоился, выпрямился. Из-за визита Тольскера я пропустил приём отвара и лекарств. Или нет — я выпил отвар? Кажется, выпил. Тогда из-за чего случился приступ — из-за моего страха перед Башней⁈
— Я в порядке, мастш Тольскер. Продолжим путь, ведите.
— Ну, как скажете… — неуверенно ответил он.
И мы пошли дальше. Вперёд, к Серой Башне.
Глава 2
Аг-Винэос
Мы шли по улицам города Аг-Винэос — столицы Стаентрада. Дорога была ровной, мощённая булыжником, дома возвышались на три-четыре, а то и пять этажей, по обочинам стояли фонари. Улицы были людны, всюду толпился народ, стоял галдёж. В центре столицы людно постоянно, будто то и не город вовсе, а один большой вечный рынок. Здесь даже ночью жизнь не затихает.
Сравнение с рынком не случайно. Всюду можно увидеть трактиры, лавки, лотки, уличных торговцев. Даже непогода, густой снегопад и холодная сырость не смогли согнать с улиц ни продавцов, ни покупателей.
Снег валил как сумасшедший, и на черепичных крышах образовывался толстый слой. Постепенно тая, он съезжал вниз и плюхался на дорогу. Люди с тревогой посматривали наверх и с криком отскакивали, когда очередной комок сырого снега летел вниз с четвёртого этажа.
— Дорогу! Дорогу! — хрипло рычал Адэран Тольскер, расталкивая людей перед собой. — Дворцовая стража идёт! Дорогу, олухи! А, что б вас! Баранья башка!
Казалось, на его слова особо внимания не обращали. Прокладывать путь ему помогали двое помощников — они почти не подавали голоса, но молча и методично распихивали людей на пути. Я следовал позади этой компании.
Недавний приступ мне кое о чём напомнил: перед встречей с Серой Башней нужно собраться. Я достал трубку и попытался на ходу набить чубук особой курительной смесью. Каждый раз открывая кисет, я видел символ, золотыми нитями вышитый на его внутренней стороне. На моей Родине этот символ означал букву AE. Набить чубук и зажечь трубку оказалось не так-то просто в условиях, когда вокруг бурлит людской поток и все толкаются, но у меня всё же получилось.
— Ай! — услышал я тонкий вскрик где-то внизу возле себя.
Я повернул голову и увидел чумазого мальчишку, он держался за руку, его ладонь кровоточила, пацан кривился от боли. Мы встретились взглядом.
— Вы меня укололи! — пискнул мальчуган.
— Вовсе нет, — ответил я.
— Я видел, как вы какой-то спицей укололи меня в руку! — обвиняюще бросил он.
— Да? И что ты в этот момент делал?
Он растерянно посмотрел на меня, потом развернулся и бросился прочь.
— Что там у вас? — спросил Тольскер.
— Воришка, — сказал я. — Хотел стащить у меня что-то.
Воришку я, разумеется, никакими спицами не колол — пока он не вскрикнул я даже не замечал его — и никаких спиц у меня с собой нет. Но я не ручаюсь за поведение моих перчаток. Обычно они очень ревностно охраняют мои карманы и кошели на поясе.
Мы продолжали путь. Снегопад не ослабевал, валило так, будто небо хотело за один день высыпать весь снег, заготовленный на зиму.
Тольскер подождал, пока я поравняюсь с ним, и прокричал, борясь с людским гулом вокруг и встречным ветром:
— Почти дошли, мастш Рой. Вон, гляньте-ка.
Он указал вперёд и вверх, я проследил за его рукой и увидел, как прямо перед нами возвышается громадное строение, утопающее в пелене снегопада, но всё же различимое. Серая Башня.
Башня уходила высоко вверх, и не было во всём королевстве, да и во всём мире, строения, равного ему по величию. Башня была не только высокой, но и широкой. Вершина её повторяла форму короны с зубцами.
Башня вовсе не была круглой, как полагалось. Она была параллелепипедом, имела четыре
