обязательно уметь читать мысли, достаточно видеть черты лица — губы поджимаются, брови хмурятся.
Моя мама — сама сдержанность, но не в плане ночных вылазок своей 23-летней дочери.
— С Лизой? — настороженный вопрос выдавал маму с головой. Я уже знала ее следующие слова, но как бы к ним не готовилась, они действовали всегда одинаково. Они злили.
— С Лизой.
Надо было кофе все же выпить, силы мне понадобятся — чтобы улыбаться, чтобы отвечать, чтобы не срываясь, принять все слова и отказаться от предложений. Они скоро будут!
— Анна, лучше избегать любые помещения такого содержания.
Вот! Вот они — осточертевшие до зубного скрежета нотации, упреки. Вместо теплых слов, вопросов о моем самочувствии, о моих экзаменах и курсовой, и делах в целом. Вместо них очередная мораль… Она плавила мои мозги.
Внутренний голос возликовал бы, что не ошибся с интуицией…
— Лиза не та девушка, которая может стать настоящей подругой.
Тут «не та» подруга, которая видела корпус телефона и не заглядывала на экран, но прекрасно все слышала, прыснула в кулак и подала голос.
— Здравствуйте, Софья Илларионовна.
— Здравствуй, Лиза, у тебя сонный голос. С клуба вернулась только утром?
Моя приклеенная улыбка давно растерялась в складках нахмуренного лба. Зря я начала эту чушь с клубом.
Внутренний голос простонал вот уже в который раз всего за минуту разговора. Лиза полностью посторонний человек, у нее своя голова и свои родители в конце концов. Так какого черта? Я хотела было вмешаться, как подруга, не тая радостной улыбки, ответила.
— Все верно, Софья Илларионовна. Пришла только утром, вся изнеженная, довольная и счастливая. В следующий раз не отпущу Анну с ее женихом одну и обязательно присоединюсь к их сердечному союзу.
Вот же, подлая бестия. Во что ты меня загнала, спросила я угрюмо взглядом.
Маленький, но довольно ощутимый (надеюсь) кулачок полетел в развеселую и довольную собой соседку. На мой неласковый взгляд, в который я вложила обещание расплаты, она прошептала “Что?” одними губами, состроив рожицу искреннего непонимания в чем дело.
— Что? Жених? Анна, как это понимать? — мама тут же зашлась в крике — от наглости Лизы, от такого крутого поворота или пошлого подтекста подруги, точно не понять. Она открывала аккуратно накрашенные (с самого утра) губы и ловила воздух выброшенной на берег рыбой. Щеки под тонким слоем пудры пошли красными пятнами.
— Анна, чего ты молчишь? Как ты можешь себя так вести?
— Как я себя веду? — моему невозмутимому голосу позавидовал бы самый бывалый актер — внутри же бешеным стуком колотися гнев.
— Ты ещё и матери дерзишь? — возмущения ее стали не сдержаннее, что меня заставило прибавить в свой взгляд больше упрека и гневно направить его на другой край стола. Лиза же пожимала плечами и игриво прикусывала пальчик, мол, а чего тут такого.
С одной стороны, она сказала, конечно, все в шутку и как нормальный человек, могла обидеться на мать. Но Лиза — подруга настоящая, пропустила обидные слова и ответила правдой, пусть и разукрашенной. И как девушка, тут же немного отомстила. Ради смеха… Ради своего веселья.
Мне было не до смеха, как и разруливания ситуации. А что тут такого на самом деле? Я не могу ходить на свидания что-ли? Не могу выбрать мужчину своему сердцу, строить совместные планы и даже — Бог меня простит — спать с ним?
Я могла, могу и буду, но зачем об этом спорить?
— Мама, зачем ты позвонила? — переходить к основному блюду было опасно, раз закусками я чуть не подавилась.
— Скоро новый год…
Слова подействовали раздражительно.
— И что? — не удержалась я. — Вот уже пятый год как очередной новый год…
— Анна, — мама снова приобрела строгий тон, будто готовилась объяснить ребенку что есть хорошо и что плохо. — Не будь эгоисткой. Пора забыть старые недомолвки и недопонимания, я хочу, чтобы ты сошла, наконец, со своего пьедестала и присутствовала в семейном ужине.
Недопонимания… Я горько усмехнулась про себя. Ее тон имел в виду примитивный спор, будто пять лет назад она навязала мне всего лишь платье, а не будущее живого человека.
— Ты не считаешь это хорошим поводом для примирения?
Мама все еще видела свою правоту, не желая понимать своего ребенка, не веря, что ребенок потерял ту связь и не желает прощать. Но что-то же ее заставило отступиться?
— Мама, — позвала я уверенно. Я хотела, чтобы она услышала меня с первого раза и разговор поскорее закончился. Я не собиралась никуда ехать и жертвовать остатками нервных клеток ради той, которая сожгла уютный сарайчик со всеми принадлежностями и идейными работами, только из-за того, что ее дочь хотела рисовать и не хотела слышать о каких-то серьезных профессиях, связанные с экономикой. Сожгла, а потом выгнала, неблагодарную — пусть посмотрит как живется людям без работы.
Она это назвала недопонимание!!!
В моих глазах защипало. Не из-за обиды, которая ни капли не утихла с годами, не из-за растоптанного детского мироздания — за это моя благодарность растет с каждым годом — а из-за него. Моего личного наркотика, позже ставший хаосом, с чем я завязала вот уже пять лет, но который продолжает меня преследовать — мимолетно, но точной пулей в сердце. Вспомнилось то самое, из-за чего возможность появления каких-либо чувств к мужчинам покрылась толстым слоем льда.
Мама отняла у меня мечты, влечения, юность, любовь…
Осадил ее тогда отец, а после и пожар потушил, но раны в детской душе вылечить не смог и обещания, данные дочерью себе самой, не услышал. И им же я следовала, когда поступила на ненавистную экономику, переехала в другой город, даже если в родном имелась куча университетов с разными факультетами и забросила все связи в черный список. Завела страничку в социальной сети, закидывая туда свои мысли, свои переживания вместе с работами неизвестных художников. Как-то так получилось, что они стали сами меня находить чаще и чаще. Мне понадобился примерно полгода, чтобы страница приносила постоянный, нужный мне доход.
— Мама, моя жизнь выстроилась именно такой, какую ты желала видеть. И я стала такой, какую ты хотела получить — гордой, эгоистичной и холодной. Так к чему сейчас твои претензии?
— Ты мне его не простишь, да?
— Все, мне пора…
Грубо? Обидно? Неуважительно? Все верно. Бумеранг всегда возвращается… Может он вернется потом и ко мне, через годы. Но дети не появляются из воздуха.
— Анна, в кого ты такая? Я думала большой город выбьет из тебя эту спесь…
Подруга все это время сидела тихой мышкой и с каждой
