Последнее вообще без затей, что-то вроде краткого курса для чего нужно, куда кидать и что при этом орать. У меня даже ведьминский жезл был, только я его с собой не носила, а дома приноровилась им спину чесать там, где рукой не доставала.
Устраивать протекции по моей основной специальности папа отказался наотрез, потому ближайшей перспективой была упомянутая беготня за упырями. На распределение я шла на общих основаниях, то бишь по рейтингу успеваемости, и рассчитывать могла только на себя. Факультативы, увы, в общий зачет не шли.
В столовой шумели, гремели посудой, общались и ели. Трапеза была приправлена тоской. Я мечтала о перспективах, Вельта продолжала токовать про Холина и их многочисленное семейство, плавно сворачивая на свою излюбленную тему — о парнях. Тоска усилилась. С кем идти на пирушку, посвященную выпуску из Академии, я понятия не имела, а заявиться в одиночестве гордость не позволяла. Геттара позвать? Будет стильно. Я в печали, он в плаще с капюшоном…
— Митика Лукреция Ливиу! — вдруг заорала Вельта почему-то мужским баском, я дернулась, мир кувыркнулся, и я сверзилась с лежанки, больно ударившись затылком. Когда звезды рассеялись, явив серые обшарпанные стены и решетку, я сообразила, где нахожусь.
* * *
[1] Север Мрак Холин, некромант-практик, один из персонажей книги Милены Кушкиной и Наталии Журавликовой “Выбери меня или Бал истинных”
Глава 5
— Мисс Ливиу! На 9.30 к мастеру некроманту!
Я взлетела с пола и прильнула к решетке, как к любимому. Тьма Изначальная! Пустое вчера в ночи помещение теперь напоминало привоз. Масса разновидового народа толпилась за длинным турникетом, как обильный улов в садке. Вызывали по одному. Видно где-то на входе стояло распределительное устройство, выдающее билетики с номерками, соединенное по магнету с визором дежурного. Мимо меня с видом существа честно отработавшего смену прошествовал давешний Пышко. Я сцапала его за рукав.
— А, — обрадовался он, — гарпия! Ща, погоди.
Он порылся в кармане еще не снятой формы, добыл ключ и выпустил меня внаружу.
— Скажите, а это какое отделение?
— Так… 2-е Восточное
— Мрак, — выдала я и, когда мое имя проорали в третий и, я так понимаю, в последний раз, подошла к столу дежурного и шлепнула перед ним изрядно потрепавшееся направление.
Сказать, что ошеломленный очередной встречей вчерашний служитель закона с известной в магических кругах фамилией был мне ужасно не рад, значит не сказать ничего. На мятом и осунувшемся еще со вчера лице добавилось следов ночевки на столе, а на меня с этого лица взирали мутноватые от усталости глаза.
— Жалобу можете подать дежурному, — сообщил он и вновь уронил голову на сложенные на столешнице руки. И умер. То есть замер.
— Кх-кх, — многозначительно выдала я.
В ответ мне вопрошающе всхрапнули.
— Я из Академии. — И уточнила. — На практику.
— О, Тьма, — простонал некромант куда-то в переплетенные руки и, не поднимая головы, спросил: — Молчать умеешь?
— Да.
— Сядь и помолчи. Через полчаса подними… эээ, разбуди.
Ну-с, будем считать, первое задание получено, приступаю к выполнению. Ничего пригодного к сидению, кроме того стула, который занимал хозяин кабинета, в помещении не обнаружилось. Я пристроилась на компактный переносной алтарь, предварительно оттерев остатки меловых линий и пошатав конструкцию, проверяя, выдержит ли она мою тушку. Комнатка, не сказать, чтобы просторная, была полна добром, как закрома хоббита. Полка почти во всю стену с ингредиентами, аксессуарами, шанцевый инструмент, представленный парой лопат, а так же обшарпанный стол с хозяином — вот и вся обстановка. В углу за мной прикорнул кособокий деревянный стеллаж с гримуарами и картонными папками “Дело №” вперемешку. На подоконнике тихо умирал неизвестный представитель растительного мира. Полузасохший желтоватый листок на кривоватом стебле скорбно тянулся к серому от пыли стеклу. Я уже практически слышала его мерзкий визгливый голосок: “Водыыыы!”, как мир крутнулся, и я опять очутилась на полу. Тенденция, однако.
Надо мной в классической позе атакующего мага стоял восставший самостоятельно некромант. В занесенной над головой руке мертвенно синим мерцал фаербол. Пространство вокруг меня усеивали просыпавшиеся со стеллажа папки
— Полчаса, — сказала я и икнула, — прошло.
Похоже, я тоже задремала, и голос, который мне померещился, был звуком подломившейся и поехавшей по полу ножки.
— Можно было просто за плечо потрясти, — буркнул Холин, смял в ладони сгусток энергии и снова рухнул на свой стул, только теперь вполоборота ко мне.
— Не дует?
— А?
— Так и будешь лежать?
Стараясь не слишком светить ниглиже, поднялась, потеснила горшок на подоконнике и пристроилась там же. Пронзительные черные глаза следили не отрываясь, мне даже неловко стало за свой пожеванный вид. Впрочем, негостеприимный хозяин кабинета выглядел не свежее меня. В помещении ощутимо попахивало. Практически, как в крыле, где располагались лаборатории родного факультета, и я, почувствовав себя почти как дома, расслабилась.
— Как звать? — взгляд Холина сфокусировался где-то чуть выше моих коленок. Его так картина увлекла или просто шея затекла от настольного сна и голова выше не поднималась?
— Мика, — ответила я и платье обтянула. На всякий. — Митика Ливиу.
— Ведьма!
Он сейчас о фактах, или обзывается?
— Некромант, 4 курс НАМ, преддипломная практика, — на всякий случай уточнила я.
— Не суть. Ливиу, который второй советник в магистрате города, кто?
— Папа.
— Жаль…
— А вы?..
— Однофамилец, — даже не дослушав заявил Холин.
— Жаль…
Меня смерили презрительным взглядом.
— В десять у отделения. Не опаздывать. И оденьтесь во что-нибудь менее… экзотичное.
— А…
— В десять у отделения.
А потом поднялся и ушел. Вот так вот бросил непонятно кого у себя в кабинете. Мало ли что… Я вздохнула, стеллаж с папками поехал вдоль стены, роняя содержимое и окончательно упокоился. За дверь я выскочила со скоростью гоночной ступы, кентавром пропахала неорганизованное столпотворение, случившееся у стойки дежурного и облегченно выдохнула только на крыльце. Причем выдыхала я в широкую грудь в новеньком мундире.
Ой, мать моя темный маг… я пропала. На меня с вершин взирали дивные глаза дивного представителя дивного народа. Ласково и с отеческим укором. Отеческий укор мог быть вполне себе даже прадедушкиным. Поди разбери сколько эльфу лет, если они такие… эльфы!
— Выглядите ужасно, душечка! — сообщил дивный, округлив изумительные бирюзовые глаза. — Какой изверг вас до подобного
