памяти эти мгновения.
— Давай, дружочек, поехали, — вывела коня на улицу и забралась верхом. Ехать решила в сторону столицы. Там всяко проще устроиться одинокой девице. Да и работы больше. Конь припустил со всей прыти, стоило тронуть ногами бока.
Примерно через час езды, я пожалела, что не подумала о седле. Нестись галопом на коне без всяких креплений — то еще удовольствие. Болело все: ноги, руки, спина, и то, что пониже спины. Соскочив на землю, стала со стоном разминаться. Затем мы с другом разделили сухой каравай на двоих и снова отправились в путь.
Не знаю, как конь, а я страдала от жажды. Горе утраты выбило все здравые мысли из головы, и убегала я налегке. Снова спешка сыграла со мной злую шутку. Сколько матушка за это меня корила, все без толку. Вот и мучаюсь теперь.
Еще через час, я готова была пить из лужи.
— Что делать, дружочек? Мы так с тобой долго не протянем. Хотя, ты-то не совсем обычный конь, может тебе и вода не нужна. А вот я — засыхаю.
Звездный конь перешел на шаг, прислушиваясь к моему голосу. А затем и вовсе свернул в непролазную чащу с проторенной дорожки.
— Ты куда? Ой, ай, осторожнее! Ай, ветки! — я только и успевала отводить хлесткие ветви от лица, как они тут же вцеплялись мне в волосы. Конь стал спускаться в овражек, и я приникла к его шее. Так и не съеду с него, и ветки меньше поцарапают.
Мы шли минут пять, как лес стал редеть. Мой звездный друг остановился, призывая обратить внимание на что-то тихим ржанием. Я понемногу начинала его понимать.
— Ты нашел воду! Вот умница! — конь презрительно фыркнул. У него вообще была очень живая интонация и мимика. По лошадиной морде можно было понять, что он думает о моих умственных способностях.
— Прости, прости, ты — молодец! Самец, красавец и просто загляденье! — я протянула руку, чтобы прикоснуться к его носу, но конь ловко увернулся и пошел в воду. Там он долго и жадно пил, затем ушел глубже, где стал плескаться.
— Будь осторожнее там! — крикнула ему вдогонку, но конь не удостоил меня и взглядом.
— Что ж, мне бы тоже не мешало умыться, — за время своего вынужденного скитания я стала привыкать разговаривать вслух сама с собой.
Водичка оказалась очень вкусная и прохладная. Я черпала ее ладонями и никак не могла напиться. И как назло, с собой ни одной емкости, чтобы набрать воды про запас. Никудышный из меня путешественник!
Скинула легкий плащ на завязках и принялась умываться. В этот момент кто-то грубо схватил меня за плечо, отшвыривая от водоема. Я проехалась на спине, сдирая кожу на локтях.
Прежде, чем успела что-то предпринять и понять, меня крепко огрели по голове чем-то тяжелым.
Глава 2
Волшебник по имени Лерой
Я бежал из горящего замка. На своих двоих далеко бы не ушел от погони, поэтому принял свой любимый облик — вороного коня. В этот раз обращение произошло хуже и труднее: магическое истощение давало о себе знать. Поэтому вместо черной шкуры, получил нечто несуразное. Красиво, конечно, но не практично. Я был усеян звездами, радужными разводами, сверкал похлеще магического пламени. Да и разъяренная королева оставила прощальный «подарочек» — прокляла.
О том, что я проклят, понял не сразу. Добежал до ближайшей деревушки и хотел перекинуться, но не тут-то было. Сколько я ни бился — ни одного перевоплощения не удалось. Скитаясь от одного пролеска к другому, я старался не попадаться на глаза. В родных землях раструбили о моем побеге и за голову назначили существенную награду. А когда нужда выгнала к людям — ужасно пожалел, что высунулся из леса. Селяне сначала пытались меня поймать живьем, конечно, такая невидаль — звездный конь. Потом решили убить, чтобы эта невидаль, то есть я, не разгуливала по свету.
Так, я ушел далеко от знакомых мест и совсем одичал. Без возможности обратиться, просто поговорить с человеком, я медленно сходил с ума. Питался, чем придется: жевал траву, как настоящая лошадь, пил из ручьев, обгладывал ягодные кусты.
Однажды я услышал голоса неподалеку от того места, где прятался последние дни. Подумал было, что все — нашли! Но оказалось, что это гуляли по лесу старуха с девчонкой. Я мог быть очень тихим и незаметным при желании, а месяцы охоты научили скрываться лучше многих животных.
Я наблюдал за этой странной парочкой каждый день, и это было моей единственной отрадой в жизни. Снова слышать человеческую речь, внимать тому, что рассказывала старуха. А послушать было что. Я решил, что она местная ведьма или лекарка. Она учила свою дочь разным тонкостям, тому, что нередко можно узнать лишь в закрытых академиях. Я дивился — откуда этой простой женщине так много известно. Девчонка же была непоседливой и вертлявой. Все ей было интересно. Но при этом казалось, что знания проходят мимо нее. Я бы сошел с ума с такой ученицей. Но старуха была терпелива и мудра.
В один из дней, девчонка отпросилась у своей «матушки», так звала она старшую наставницу, и бросилась прямиком к моему убежищу. Прятаться оказалось поздно, и она увидела меня. Так мы и познакомились. Точнее, она докучала мне, приходила и рассказывала разные скучные глупости из своей жизни, а я — молча терпел. Потом стала таскать съестное. Никогда не думал, что обычная сырая морковь так вкусна! Чего не съешь с голодовки. А еще, домашний хлеб, который пахнет домом, немного кислыми дрожжами и молоком.
Девчонка была забавная, хоть и приставучая. Все время норовила меня потрогать, погладить. А меня это жутко раздражало. Но и без нее тоскливо, хоть вой! А внешне — пигалица: ручки-палочки, ключицы торчат. Форм, опять же, пышных нет. И подержаться не за что. Еще вечно в своих деревенских тряпках ходит — там разве разглядишь чего? Да и юная совсем! Сколько ей — семнадцать? Восемнадцать? Зеленая девка, одним словом.
В тот день, когда нам спешно пришлось сняться с насиженных мест и бежать, я проснулся раньше обычного. Что-то витало в воздухе. Моя интуиция вопила: беги! А я привык ей доверять. И хотел уж было дернуть в поисках нового убежища, как вспомнил о ней. Об этой занозе несносной. Как ее бросить со старухой? Пропадут ведь. Идет великое зло, это точно. Задумался — а как их выводить-то? С моей шкурой цветной, да с двумя седоками. Далеко ли уедем?
