Наталья Кошка
Спасительница мира
Пролог
Старуха-пряльщица ловко прядет полотно судьбы. Внезапно под пальцами проскальзывает узелок. Остановить прялку нельзя, как и разорвать нить. Кудель, усеянная звездной пылью, продолжает подрагивать в умелых руках. Жизнь зарождается и гаснет, но пряльщица не может повлиять на ход истории, лишь наблюдать со стороны. И если на полотне появляются узелки, значит, где-то вот-вот появится на свет необычный ребенок: одаренный, особенный, важный.
Как сложится его судьба? Будет ли он счастливым и богатым? Сильным и здоровым? Или же он родится в семье бедняка: в трущобах проведет детство, душа его очерствеет и покроется каменной коркой. Сможет ли тогда он помочь этому миру? Справится ли?
* * *
Багровое солнце осветило черную, как смоль, землю. Промелькнули алые лучи в бархатной листве: синей, зеленой, темно-коричневой. На работу потянулись жители. Обыденная рутина затягивала город, перемалывая в своих жерновых и старых, и молодых.
На окраине города стоит старый дом. Ступени, что ведут к двери, практически разрушились от времени. Истоптанные десятками ног, они повидали на своем веку немало и изрядно устали.
Хлопнула дверь. Это хозяйка дома — старуха Эдель вышла во двор, чтобы задать корму птице. Серые гаги лениво поднимали головы. В такой ранний час даже птицам хотелось еще поспать. Но только не Эдель.
Она ждала этого дня, как святыни. Для чего-то боги дали ей знания о будущем и она жила в ожидании этого мгновения. И дождалась.
Она немного сожалела, что пророчество начало исполняется тогда, когда ее возраст перевалил за вторую сотню. Но, возможно, оно и к лучшему. Мудрость, впитанная с годами, поможет ей взрастить особенное дитя.
Эдель знала, куда ей нужно идти и кого искать, но это знание нельзя описать словами. Оно сродни интуиции и ведомая чувствами, а не разумом, она спешно собиралась в путь. По ощущениям, дитя должно находиться недалеко, но кто знает? Может, она ошибается?
В выходной день на площади города собирались торговцы. Раскладывали свой товар на сколоченных из подручных материалов столах. Эдель шла вдоль рядов, буквально принюхиваясь к воздуху.
— Где же ты? Где ты? — бормотала она под нос.
— Купите хлеб, матушка, свежайший! — обратилась к ней молодая торговка, протягивая сдобу.
Эдель отмахнулась, даже не удостоив женщину взглядом.
— Старая ведьма! — донеслось ей вслед от обиженной торговки.
Но Эдель продолжала свой путь, с настойчивостью охотничьей гончей.
Рынок закончился и она остановилась.
— Что-то я упустила, — Эдель повертела головой, пытаясь уловить направление.
Из таверны вывалилась пьяная компания. Это приезжие артисты отмечали вчерашнее успешное выступление, и пили всю ночь напролет.
Беременная карлица привлекла внимание Эдель. Она чуть отстала от своих дружков и шла медленно, придерживая руками огромный живот.
— Действительно, не знаешь, где обретешь, — пробормотала Эдель и направилась уверенным шагом к артистам.
Молодые мужчины и женщины едва стояли на ногах. Одеты они были вызывающе пестро, но бедно. Там и тут их одежка сияла прорехами и худыми заплатками. Карлица старалась идти быстрее, но с каждым шагом боль в пояснице усиливалась. Она испуганно дернулась, когда к ней подскочила всколоченная седая старуха.
— Ждешь дитятко, милая? — ласково спросила.
— Тебе какое дело, старуха? Проваливай, я не подаю нищим. Самим есть нечего. Кристоф! — окликнула она далеко ушедшего друга и коллегу.
Молодой чернявый парень обернулся на ее голос и тут же скривился.
— Я догоню вас, идите! — сказал он своим друзьям и неторопливым шагом направился к карлице.
— Чего тебе? — спросил с раздражением. Он даже не пытался скрыть презрение к своей маленькой подруге.
— Кажется, ребенок просится наружу, — плаксивым тоном заявила она.
— Меньше пить надо было, вот и рожаешь раньше срока!
— Кристоф! Помоги, мне больно!
— Это не моя проблема, Тесса! Я говорил, что нужно было избавиться от уродца раньше. Но ты же решила оставить его. Вот и разбирайся сама! Меня ждут.
— Но, Кристоф…., - Тесса очень старалась не расплакаться. От алкоголя ее вело в сторону, а друг двоился в глазах. А еще раздражала любопытная старуха, что никак не желала убраться восвояси.
— Молодой человек, я могу решить проблему с ребенком, — Эдель достала кошель с монетами и потрясла им. Удивительное дело, как легко золото делает сговорчивым любого человека, не обремененного моралью.
Кристоф принял стойку, как собака, учуявшая зверя. Еще никогда ему не давались деньги так просто!
— Чего тебе, женщина? — напустив на себя серьезный вид, спросил он.
— Я хочу купить твоего ребенка. Двадцать золотых тебя устроит? — Эдель еще раз позвенела мешочком.
— Двадцать золотых за нерожденного заморыша? — Кристоф присвистнул. — Мать, ты не больна часом? Или твои золотые — фальшивка?
— Нет, все по совести. Золотые настоящие, можешь проверить. — Эдель кинула ему пару монет. Кристоф принялся их крутить, пробовать на зуб, ловить отблеск солнца.
— Действительно, золото. Забирай, кто бы там не родился. Но ко мне — никаких претензий. Сама понимаешь, кто может родиться от такой, — он с брезгливостью ткнул пальцем в Тессу.
— Кристоф! — карлица все же расплакалась. Не то, чтобы ей сильно было жаль ребенка, но его отношение к ней — вот, что ранило по-настоящему. А ведь до того, как живот стал расти, он говорил, что любит ее. Для нее Кристоф был всем — богом, мужем, другом, любовником. Первый и единственный мужчина, что обратил на нее внимание, ввел в труппу. И вот он отказывается от их ребенка, разговаривает с ней, как с собачонкой. Обидно.
Эдель хмыкнула, рассматривая парочку. Что ж, она действительно станет лучшим будущим для малыша, нежели кровные родители.
— Вернемся в таверну, там есть комнаты и чистая вода. Как только родится малыш — я отдам остаток денег, — Эдель подхватила под руку стонущую карлицу и повела обратно. Кристоф побежал вперед — такую выгодную сделку стоило отметить бутылкой дешевого вина, что здесь подавали.
* * *
Сумерки опускались на город. Синие тени изредка перемешивались с желтыми — от света одиноко стоящих фонарей. По улицам засыпающего города спешила старая женщина, прижимая к груди драгоценную ношу. Она бы отдала в десятки раз больше денег за малышку, если бы Кристоф заупрямился. Ей было немного жаль карлицу Тессу, что горько плакала в одиночестве на мокрых простынях. Сделка состоялась и Эдель унесла ребенка.
Малышка родилась здоровой, хоть и немного недоношенной по сроку. Сейчас она крепко спала, завернутая в чистую тряпицу и кусок старого одеяла.
Эдель спешила со всех ног домой, мечтая, как вскорости сможет искупать
