пошло не так, и теперь он смотрел, как от места разрыва боевого заклинания по линзе разбегаются трещины.
Барахтающийся на полу старикашка завопил от ужаса, а потом, спохватившись, начал дрожащим голосом сплетать какое-то заклинание. Но купол с характерным треском лопнул, и тысячи осколков устремились вниз.
-Упс... – лишь выдохнул орк. Грунга не удивить смертью на войне, такое бывает часто. Героями погибают, бывает. Но чтобы так перестараться и уничтожить город со всеми воинами и мирным населением, при этом погубив тысячи своих соратников, – это уже перебор.
Яркая вспышка обожгла сознание. Грунг и представить себе не мог, что умирать настолько больно! Он чувствовал, как его тело разбираются на самые мельчайшие частички, которые могут существовать в этой вселенной. Он чувствовал невероятную боль, уже не физическую, а боль, пронзавшую всю его суть. Орки не боятся ранений и могут стойко переносить любую боль, в этом им нет равных. Но сейчас с Грунгом происходило что-то невероятное: он не чувствовал тело, да оно похоже и не существовало, но чувствовал каждую свою частицу. Чувствовал, как небытие, в котором он оказался одномоментно, сплющивает и раздирает каждую из них. Превращает во что-то плоское, подобное нарисованному на листе пергамента рисунку. Как долго это продолжалось, орк уже не понимал: ощущение времени исчезло. Казалось, его колбасило целую вечность. Именно колбасило: он чувствовал себя бесформенной массой мяса, которая вдруг внезапно вновь обрела объём и начала собираться обратно в тело, и все его страдания повторились в обратном порядке. Каждая частичка, испытывая максимально возможную в этой вселенной боль, приобретала объём, искала связь с соседней частичкой и постепенно собиралась в фарш, а потом в полноценное плотное тело…
ГЛАВА 2 «Длинная ночь»
***
Реальность вернулась для орка так же внезапно, как и пропала. Он обнаружил себя падающим среди ветвей ночного леса. Ветви с хрустом били по морде и, сломав хребтом пару больших веток или стволов, орк врезался в земную твердь, подняв вверх опавшую листву. Живой! Он без промедления вскочил на ноги - булава в руке, это хорошо: настоящий воин не выпускает оружия из рук, даже если его разобрали до последней песчинки. Неподалёку с таким же грохотом падают собратья. Грунг пересчитал: шесть орков, включая его, все здесь. Кругом тьма, но орки отлично видят ночью. Он огляделся кругом. Везде странное редколесье: жиденькие тоненькие деревца да травянистые кустики. Разбираться некогда. Трусливый эльф, не имея возможности достойно сражаться, натворил делов. Теперь надо понять, насколько далеко мы оказались от эльфийского города. Необходимо сориентироваться на местности и срочно вернуться в бой. Кругом ночь, и звёздного неба не видно сквозь кроны деревьев. Орк втянул носом запахи странного, незнакомого леса. Среди всех неведанных ранее запахов знакомым был лишь запах недалёкого костра. Командир отряда собрал всех орков. Все целы и невредимы! Прекрасная новость! Собравшись вместе, отряд орков двинулся в сторону костра, и вскоре среди стройных белых стволов замерцали огни костров. Рыком командир призвал всех увеличить темп, и вот уже небольшая стая орков неслась сквозь лес, сметая на своём пути кустарники и молодые деревца. Бежать было непривычно легко, а попадавшиеся на пути деревья ломались подозрительно легко. Так с треском ломающихся веток и стволов Грунг со своей пятёркой вывалился на небольшую поляну. От увиденного все орки остолбенели. Картина, которую они увидели, была слишком странной. На полянке обосновалась кучка странных существ: худые, словно эльфы, но чуть ли не вдвое ниже, а орку своими макушками они едва ли до груди достанут. Морды светлые, но совсем не похожи на угловатые физиономии эльфов. Некоторые облачены в просторные длинные балахоны с капюшонами, другие - в простые серые одеяния. Те, что в балахонах, держали в руках факела и, видимо, водили хороводы вокруг серьёзного по их меркам костра. Кругом по периметру на жердях множество белых маленьких черепочков и отголоски ненавистной всему живому магии смерти. Несколько ударов сердца все стояли молча и не двигаясь тупо пялились друг на друга.
- Командир, это что за мелочь? - Выдирая из грудной мышцы здоровенную щепу, спросил Грог. Он с презрением осмотрел окровавленный кусок дерева и отбросил его в сторону. - Эльфийские ясли, что ли?
Грог Срака, несмотря на прозвище, очень сообразительный и любопытный парень. Он очень молод и в отряд Громыхающих Камней попал совсем недавно. Особым образом себя в бою не показал, потому ходит пока с детским прозвищем, что, впрочем, для его возраста нормально. Под влиянием авторитета своего командира выбрал основным оружием булаву, не самым умелым образом с ней обращается, но зато очень смекалистый и изобретательный боец: не раз удивлял командира нестандартными решениями. Грунг питал симпатии к молодому воину и в бою старался его подстраховывать, как это и положено делать командиру с неопытными бойцами в отряде. Когда Грог заматереет, он обязательно покажет свои сильные стороны, и соратники дадут ему достойное прозвище, а пока пусть ходит с детским. В конце концов грозный ныне Грунг Непрощающий когда-то был Соплежуем…
Наконец один из недоросликов, облаченный в чёрный балахон, начинает что-то говорить остальным, потом поднимает руки к небу и, радостно крича, начинает двигаться к оркам. Тем временем, повинуясь его командам, одетые в простую серую одежду существа начинают издалека окружать орков. Грунгу ни разу это не понравилось. Во-первых, этот в балахоне вообще непонятно что несёт на своей тарабарщине. Язык у них незнакомый совсем, отдалённо похож на оркский, но уж больно пискляво тараторит. Во-вторых, вот эти чудики, которые медленно широкой дугой пытаются окружить отряд орков, выглядят совсем не дружелюбно: гостей так точно не встречают.
Командир орков быстро прикинул соотношение сил. Пятеро в сером, похоже, простые солдаты, с длинными, странной формы палками, похожими на боевые магические жезлы. Ещё четверо в чёрных балахонах; в руках только факелы. Учитывая мелкие размеры существ, о проблемах в рукопашной схватке речи идти не может. Осталось лишь понять опасность боевых палок.
Главарь в балахоне продолжает что-то утвердительно говорить оркам, так, будто уверен, что они его
