он получал довольно неплохую сумму в 156 гульденов, а через семь лет герцог увеличил его содержание до 225 гульденов. Бах не был избалован жизнью. Он не предъявлял никаких непомерных требований, не томился честолюбивыми надеждами и был уже рад, если его служебные обязанности не особенно мешают творческому труду. А трудился он по-прежнему много и упорно. За годы службы в Веймаре, помимо упомянутых уже 22 духовных кантат, Иоганн Себастьян создал большое количество органных токкат, фуг, фантазий, хоралов, а также знаменитую Пассакалью и Органную тетрадь, предназначенную для сына Вильгельма Фридемана; ряд сочинений для клавира и различных ансамблей; обработки сочинений других авторов, превращенных Бахом в органные концерты и значительно превосходящих оригиналы. Здесь же увидел свет первый из знаменитых баховских Пассионов — «Страсти по Луке».
Именно в веймарский период творчество Баха приобрело могучий размах, здесь окончательно откристализовался его величавый, возвышенный, глубоко философский, и в то же время самими корнями уходящий в немецкую народную почву, стиль. Тем более удивительно, что ни современники, ни ближайшие потомки не оценили великого композитора. При жизни его творчество находилось в полной безвестности. Во времена классицизма славу Иоганна Себастьяна полностью затмили его даровитые, но отнюдь не гениальные сыновья. Вплоть до середины XIX века музыка Баха была совершенно забыта.
Но Бах — органист, напротив, был прославлен. О его поразительной виртуозности ходили легенды. И уже во время пребывания в Веймаре слава Баха как непревзойденного органиста росла и распространялась по всей Германии.
В 1713 году Баху была поручена проба нового органа в Галле и он выступил в качестве органиста в Касселе, при дворе герцога Фридриха Гессенского. В 1714 Бах руководил исполнением одной из своих кантат в Лейпциге и сам исполнил там партию органа. Но наиболее интересной и значительной в смысле укрепления славы Баха — органиста стала поездка в Дрезден.
До дрезденского придворного капельмейстера Волюмье дошли слухи о непревзойденном органном искусстве Баха. И когда при дворе саксонского курфюрста Фридриха Августа появился опасный конкурент, французский органист-виртуоз Луи Маршан, Волюмье придумал коварный план устранения противника. Он предложил устроить публичное состязание в игре на органе между Маршаном и Бахом. План честолюбивым курфюрстом был одобрен.
За день до назначенного состязания оба музыканта встретились на дворцовом концерте: оба играли на клавесине. Блестящая импровизация Баха произвела на Маршана столь сильное впечатление, что он в ту же ночь срочной почтой уехал из Дрездена. На состязании Бах, оказавшись в одиночестве, сел за орган и блестяще сымпровизировал на тему Маршана.
Курфюрст благосклонно побеседовал с Иоганном Себастьяном, задал ему банальный вопрос, как удалось Баху достичь такого мастерства, и назначил ему награду в 500 талеров. Характерно, что от скромного веймарского органиста награда была чиновниками утаена, и он уехал ни с чем.
Бах никогда не строил из себя непризнанного гения, но при этом прекрасно сознавал свои силы и понимал значение своей творческой деятельности. И конечно, ему становилось все более тесно в рамках узко ограниченной, ремесленной работы, главная цель которой — услаждать невзыскательный слух патрона, потакать его музыкальным утехам.
Случай положил конец терпению великого музыканта. В 1716 году умер первый придворный капельмейстер Дрезе. Бах имел все основания получить его место, но пригласили Телемана. А когда тот отказался, назначили не Баха, а сына Дрезе, бездарного, но опытного в придворных делах музыканта.
Бах не выдержал — он потребовал отставки. Герцог воспринял это как оскорбление собственной персоны и покушение на правопорядок.
Вот подлинный документ:
6 ноября концертмейстер и органист Бах за свое непочтительное требование был посажен под арест в помещении городского суда и 2 декабря, по объявлении немилостистивого разрешения уйти со службы, был выпущен на свободу.
Так «меценат и покровитель искусств», «один из просвещеннейших владык своего времени» Вильгельм Эрнст отплатил Себастьяну Баху за десять лет службы.
Веймар был последней точкой на карте Тюрингии, связанной с именем Иоганна Себастьяна Баха. Дальнейшая его жизнь была связана с Саксонией, сначала с Кётеном, а с 1723 года — с Лейпцигом, где он занял престижное место кантора церкви Св. Фомы.
На этом заканчиваются наши музыкальные прогулки с Бахом по Тюрингии.
Постскриптум
Я планировал поставить точку в этом повествовании. Но потом подумал, что по справедливости не могу не сказать еще вот о чем.
Как мы помним, Бах распрощался с родной Тюрингией зимой 1717 года, когда он безуспешно пытался получить место первого капельмейстера при дворе герцога Веймарского. В конце концов ему предпочли бездарного Дрезе. Но до того должность была предложена Телеману, и он отказался.
Полагаю, что если бы Телеман ответил согласием, это бы не уязвило Баха. Все-таки Телеман был общепризнанно известным, крупным композитором, которого Бах высоко ценил.
Во второй раз судьба косвенно столкнула Баха и Телемана в 1723 году в Лейпциге. И вновь дело касалось соискания должности, на этот раз места кантора церкви Св. Фомы, что одновременно являлось престижным положением музыкального руководителя всех лейпцигских церквей. Снова кандидатура Телемана рассматривалась в первую очередь, и снова он не принял предложения. На кандидатуре Баха, которая официально стояла в третьей очереди, остановились лишь тогда, когда один за другим отказались другие претенденты.
Мне хотелось бы слегка остановиться на личности Георга Филиппа Телемана.
Он родился на 4 года раньше Баха, в 1681 году, в Магдебурге. Детство Телемана во многом отличалось от баховского. Он рос в обеспеченной и образованной бюргерской семье. Кроме прадеда по отцовской линии, который одно время был церковным кантором, никто из его семьи прямого отношения к музыке не имел. Телеман утверждал, что свой музыкальный талант унаследовал от матери.
Единственное, что роднило в детстве Телемана с Бахом — это то, что с ранних лет успех в его работе сопровождался преодолением препятствий. Само занятие музыкой, выбор ее своей профессией, натолкнулось на сопротивление матери, видевшей сына юристом или богословом. По окончании городской школы мать забрала все его инструменты и запретила заниматься музыкой. В этот небольшой период мальчик продолжал тайно писать пьесы по ночам, а также музицировать на заимствованных инструментах в уединённых местах. В продолжении жизни он практически самоучкой, довольствуясь лишь эпизодическими занятиями с профессионалами, овладел более чем десятком инструментов. Вообще, Телеман не получил систематического музыкального образования. Но это с лихвой компенсировалось той жаждой знаний и способностью к их творческому усвоению, которыми была отмечена его жизнь вплоть до глубокой старости.
Удивительна его творческая и деловая активность: Телеман — композитор, о котором говорят, что он создал
