нелегко. Общим надзором он ранее не занимался, в судах не участвовал. Вновь над его головой стали сгущаться тучи, и снова беду отвели московские приятели. Они же поспособствовали переводу на освободившуюся должность в Острог. С возвращением на малую родину в жизни Аркадьича завершился период скитаний по съёмным квартирам и гостиницам.
Прокуратура при Бурове ходила в середнячках. Обстановка в коллективе установилась приемлемая. Без рабочих конфликтов не обходилось, но в целом ситуация была устойчивой. Выше пяти баллов по шкале адмирала Бофорта[21] скорость ветра не поднималась.
— Ни фига себе они сроки устанавливают! — присвистнул Кораблёв.
К девяти ноль-ноль следующего вторника гормежрайспецпрокурорам[22] предписывалось провести проверки в порядке статей 144–145 УПК РФ[23] по всем фактам возбуждения прокуратурой уголовных дел из милицейских отказных материалов[24] за текущий год и три предшествующих.
— Двести семь материалов надо собрать, — Буров успел заглянуть в статотчёты.
Но проведение доследственных проверок было не самоцелью. Письмо прокурора области обязывало к указанной дате возбудить уголовные дела в отношении всех руководителей территориальных органов внутренних дел, утверждавших отказники, в которых надзирающее око усмотрело признаки криминала. Предполагалось, что милицейские начальники умышленно укрыли преступления от регистрации, в связи с чем подлежали уголовной ответственности.
— Аркадьич, ты, что ли, подкалываешь? Первое апреля вроде прошло? — с глазу на глаз Саша общался с начальством на «ты», они приятельствовали.
— Больше мне делать не хера! — Буров крепко потёр раздвоенный подбородок, придававший ему сходство с замечательным актёром Владимиром Самойловым, ныне покойным.
Вопреки утверждениям физиономистов, наделяющих массивным подбородком людей жёстких, Аркадьич отличался мнительностью и уступчивостью.
Кораблёв вёл остро заточенным карандашом по строчкам письма Генпрокурора, присланного областниками в качестве наглядного приложения.
«Уголовная статистика отражает не истинное количество совершенных преступлений, а негодную практику их регистрации. Милиция объективно покрывает преступников, помогает им избежать заслуженного наказания, потому что значительная часть преступлений не регистрируется. Настало время начать бескомпромиссную борьбу с этим злом. Персональную ответственность за укрывательство преступлений подчиненными будут нести руководители органов МВД…»
— Эмоции хлещут через край, — качал головой Саша, углубляясь в текст.
— Я мужикам в Москву прозвонился, — Буров снова закурил. — Говорят, наш Герой России закусился с их новым министром. На правах ветерана решил молодому указать, чьи в доме тапки. А у того, кровь татарская, горячая, послал нашего в пень. Тогда наш объявил прилюдно, что через месяц все начальники райотделов по стране будут сидеть. Вот и понеслось!
— Круто, — оценил Кораблёв, похлопал себя по карманам кителя и протянул руку. — Дай сигаретку. Спасибо. С областью говорил?
— Сразу Насущнова по «тройке»[25] набрал. Надзор за милицией — его епархия.
— И чего дядя Коля хорошего сообщил?
— Чего он может сообщить? «Мужики, мужики, — сказал, — Отнеситесь со всей серьёзностью, это не шутки».
— У старика чуйка, дай бог каждому. А в других районах чего помышляют?
— Я больше никому не звонил. Смысл? Они меньше нашего знают. Давай лучше кумекать, чего делать.
— Аркадьич, ты ж понимаешь, что это полный бред, — Саша дотянулся до тяжёлой хрустальной пепельницы, раздавил окурок. — Начальник милиции или замы, когда пачками утверждают отказные, в суть не вникают. Мы никогда не докажем умысел на укрытие, если они его не признают. А они дауны, что ли — признаваться? Для состава двести восемьдесят пятой[26] прямой умысел нужен. После исполнителя ещё начальник службы на постановлении закорючку ставит. С ним как быть? Он, конечно, лицо не процессуальное, но тоже ведомственный контроль осуществляет. Почему у начмила — состав, а у начальника службы — нет? Потом, когда я за ментурой надзирал, всё, что из отказных возбуждалось, было без мухлежа с их стороны. Такого, чтоб они заявителя склонили сумму похищенного занизить или сказать, что пропажа якобы нашлась, я не выявлял. Ты ж знаешь, наша милиция в целом вменяемая…
— Всё ты правильно, Сань, говоришь, только слушать тебя никто не будет, — прокурор грузно уселся в кресле под закреплённым на стене резным двуглавым орлом — творчеством сидельцев «шестой» колонии, расположенной на поднадзорной территории. — Пускай следаки всё бросают и падают на материалы. Слепим, сколько успеем.
— Как это ты себе представляешь? — Кораблёв недобро прищурился. — У Винниченко на следующей неделе — срок по облподсудности. А он за обвиниловку[27] не брался. Там у злодеев стражный срок истекает. Десять месяцев сидят! Нам яйца оторвут, если мы ещё раз с продлением заявимся.
— Сань, а зачем тебе яйца? Наследника ты себе сделал, — Буров попытался свести разговор к шутке.
Кораблёв не склонен был ёрничать, он сверкал глазами и загибал пальцы:
— Вася Максимов — по вчерашнему убийству работает. На показ[28] после обеда собирается, пока жулик[29] не переобулся. Отменить прикажешь? А с чем завтра на арест выходить? Балбес Каблуков — с понедельника в отпуске, за ним долгов по материалам — с середины прошлого года. Самандарова мы с тобой под фээсбэшную наработку бережём. Сам знаешь, на какую рыбину они крючок закинули. Яковлев подтвердил, что реализация завтра стопудово. У неаттестованных вундеркиндов, у каждого на руках не меньше пяти дел, по всем сроки тикают… Гальцев в Питере на учёбе. Конец месяца не за горами. И вместо того, чтобы дела в суд заталкивать, ты предлагаешь гробить время на бессмысленную лабуду. Зашибись…
— Я предлагаю?! — возмутился Аркадьич. — Слушай, Александр Михалыч, тебе не кажется, что ты оборзел в корягу?! Это не я, это прокурор области во исполнение указания Генерального предлагает. И не предлагают они, бляха-муха, приказывают! А за неисполнение грозятся покарать по всей строгости, безо всякой справедливости! Озадачивай личный состав по полной! У Самандарова до реализации сутки, пусть вваливает. Февралёв у нас на следующей неделе выходит? Звони, пускай завтра является, как штык. Прилетел он из своего Египта? Кудряво молодежь живёт! Я в его годы не знал, что такое отпуск! Ночевал в кабинете! Пусть выходит и отрабатывает важняка[30]!
— А милицейский надзор чего? Бамбук курить будет? Учёт и регистрация, вообще-то, их участок, — выпустив пар, Саша прикидывал, как организовать работу по свалившейся вводной.
— Кто сказал? Неохота мне Органчика в эту тему впрягать, а куда деваться… Ох, он, паскудник, обрадуется!
Прозвище Органчик, заимствованное из бессмертного произведения Салтыкова-Щедрина, носил заместитель прокурора Хоробрых Андрей Леонидович.
Вторую должность зама в межрайонной прокуратуре ввели в январе 2003 года. Принятый с помпой новый УПК[31] взвалил на надзорный орган такой массив дополнительных обязанностей, что прокурор с замом буквально выли на луну от отчаяния. Теперь каждое уголовное дело возбуждалось с письменного согласия прокуратуры. Преступники, как известно, чинят злодеяния
