из того, что придется съездить домой и открыться на двадцать минут позже? Можно подумать, что выстроится очередь.
Ключи отыскиваются, и из моей груди вырывается бессмысленный вздох облегчения. Я отпираю замок и с усилием тяну массивную дверь черного входа.
Задняя часть здания разделена на два помещения: комнату для персонала с тех времен, когда у меня действительно числился таковой, и довольно просторную кладовую — когда было что хранить. Дверь из комнаты персонала ведет в торговый зал.
Я вешаю пальто и сумочку, ставлю чайник и направляюсь в зал, чтобы отпереть дверь. Очереди томящихся книголюбов, разумеется, нет.
Помещение моего магазина прежде занимал бутик, так что особо тратиться на оборудование не пришлось. Мне достался изготовленный под заказ прилавок, а дощатый пол был уже выморен и покрыт лаком. Я выкрасила стены в терракотовый цвет, и вдоль трех из них второй муж моей матери, Стэнли, сделал полки. Раньше в центре зала стояли четыре стола с грудами замечательных книжных новинок, но столы давно пылятся на складе.
Отперев дверь и повесив табличку «Открыто», я ныряю под прилавок, включаю плеер, и из вмонтированных в потолок динамиков раздается музыка. Акустическую систему установили прежние арендаторы, но, похоже, освобождали помещение в такой спешке, что позабыли ее забрать. Кто-то теряет, а кто-то находит. В лучшие дни мы в основном гоняли современный джаз для создания атмосферы утонченности. Ныне мне уже не до претензий, и я вставляю в проигрыватель диск Адель.
Затем возвращаюсь в комнату для персонала, завариваю чашку чая и снова иду в торговый зал. Встаю за прилавок и обозреваю пустой магазин: лишь я, Адель да тысячи потрепанных книг.
Только около одиннадцати появляется первый покупатель, мужчина предпенсионного возраста, консервативно облаченный в кремовый свитер и коричневые брюки. Он перебегает от стеллажа к стеллажу наугад вытаскивает книги и, изучив несколько секунд, ставит обратно.
Он продолжает это занятие почти час, отобрав лишь пару книжек в мягкой обложке. Не знаю почему, но подобные марафонцы-копатели стали мне особо ненавистны, и я потихоньку начинаю закипать.
— Прошу прощения, сэр, — окликаю я его через зал. — Вы ищете что-то конкретное?
Посетитель оборачивается и отвечает:
— Нет, спасибо. Думаю, я уже закончил.
Он подходит к прилавку и вручает мне две книги.
— Фунт пятьдесят, пожалуйста, — оцениваю я покупку и кладу книги в бумажный пакет. Мужчина шарит по карманам пиджака и извлекает маленький кожаный кошелечек. Исследует его содержимое и поднимает на меня взгляд.
— Может, сойдемся на фунте?
— Вы торгуетесь за две книжки по семьдесят пять пенсов? — не верю я своим ушам.
— С миру по нитке, — пищит он.
«Господи, дай мне силы».
— Послушайте, сэр. Попробуйте зайти в один из магазинов «Уотерстоунс» и попросить скидку на новый роман Джона Гришэма.
— Честно говоря, Гришэм не в моем вкусе.
— Ладно, проехали, — вздыхаю я. — Давайте так. Пусть будет фунт пятьдесят, но я бесплатно добавлю книгу в подарок. Что скажете?
Покупатель оживляется.
— О, прекрасно. Это другое дело. Спасибо.
Он отсчитывает мелочь из кошелька и вываливает ее на прилавок. Я сгребаю монеты одной рукой, другой сканирую штрих-коды, высыпаю добычу в кассу и задвигаю ящик.
— А это вам.
Я извлекаю из-под прилавка экземпляр «Пятьдесят оттенков серого» и вручаю мужчине.
— Приятного чтения.
С некоторой брезгливостью он рассматривает подарок, а затем вопрошает:
— Что это?
— Эротический роман. Очень популярный.
Скряга открывает было рот для очередного нытья, однако я решительно выдвигаюсь из-за прилавка и провожаю его к выходу.
— Всего доброго, сэр. Заходите снова.
Едва ли не выталкиваю мужчину на улицу и, закрыв дверь, позволяю себе довольную улыбку. Мне удалось избавиться от прижимистого покупателя и еще одного экземпляра «Пятидесяти оттенков серого». Осталось всего девяносто шесть.
Разгар торговли обычно приходится на обеденное время. Сегодня, впрочем, ажиотажа не наблюдается и уходит лишь пара десятков книжек. К трем часам магазин пустеет, и я, пользуясь случаем, пересчитываю в кассе дневную выручку: чуть более двадцати фунтов.
С учетом аренды, муниципального налога и коммунальных платежей, которые нужно внести, прежде чем выплатить себе зарплату, моя почасовая ставка прискорбно ниже установленной законом минимальной. На этом старье не проживешь.
Как по сигналу распахивается дверь, и в магазин вваливается лысеющий мужчина средних лет в сером кардигане и черных джинсах. В руках у него большущая картонная коробка.
— Привет, Бет, — пыхтит от натуги Эрик. — Принес вот тебе товар.
Я смотрю на доставленную посылку и мысленно издаю стон. Вот теперь мой бизнес: покупаю подержанные книги в секонд-хендах, по десятке за коробку.
Они выставляют на полки только книги в глянцевом твердом переплете, а все остальное пакуют и отправляют мне. Понятия не имею, что там, а уж о выборе из содержимого и речи не идет. По сути, это лотерея, однако, увы, единственный возможный способ обеспечивать магазин товаром.
Впрочем, порой схема все-таки приносит дивиденды, если среди хлама попадется какое-нибудь первое издание или предмет вожделения коллекционеров. Без подобных случайных находок мой бизнес наверняка уже загнулся бы. С другой стороны, скапливается куча бестселлеров — именно отсюда обилие «Пятидесяти оттенков серого», которые я всеми правдами и неправдами пытаюсь сбагрить.
— Спасибо, Эрик. Поставь сюда, пожалуйста, — отвечаю я, указывая на место возле прилавка.
Эрик, пошатываясь, достигает заданных координат и радостно бросает коробку на пол. Я извлекаю из кассы десятку и вручаю ему.
— Пасиб, Бет. Как насчет чашечки чаю? — осведомляется он, видимо, обращаясь к моей груди.
— Я бы с удовольствием, Эрик, но никак. Видишь, сколько товара. Может, в другой раз?
На его физиономии появляется блудливая улыбочка.
— Ну конечно. В другой раз.
Эрик удаляется, но едкий запах его лосьона решает еще на какое-то время зависнуть.
Пока я бьюсь над альтернативой, начать ли раскопки литературных останков или же побаловать себя очередной чашкой чая, входная дверь вновь открывается.
На пороге появляется девушка. Пожалуй, лет двадцати пяти, однако агрессивный макияж заостряет черты лица, что несколько ее старит.
Пока она приближается к прилавку, я с удивлением рассматриваю ее наряд. Вообще-то, делать поспешные выводы мне претит, однако в любви к книгам такую сложно заподозрить: короткая красная юбка, высоченные шпильки, кожаная куртка и слишком много дешевой бижутерии.
— Чем могу помочь? — интересуюсь я.
Она мерит меня вызывающим взглядом.
— Вы владелица магазина?
— Да, я.
— Я ищу книгу, — заявляет девица.
Хорошо, что не работу.
— Прекрасно. И какую именно?
Она извлекает из кармана клочок бумаги и пару секунд изучает его.
— Называется «Неприкрытая ложь».
— Что-то не припомню. Одну минуту, сейчас посмотрю по компьютеру.
Я перемещаюсь за прилавок и ищу по скудному каталогу магазина. Ничего.
— Очень
