что знойным августом влажные пряди дарят прохладу в метро, что бумажный стаканчик с кофе в руках в начале дня — вообще-то очень по-ньюйоркски. Такова уж была ее натура, и она знала за собой эту слабость. Орла всегда одалживала нахальным одноклассницам одежду и чересчур усердно извинялась, когда кто-нибудь врезался в нее на улице, стеснялась высказать свои пожелания во время тимбилдинга в тапас-баре, а потому позволяла коллегам заказывать ужасную еду вроде осьминога или утки и оставалась голодной. Орла терпеть не могла тапас. Она вообще не переваривала гастрономические привычки ньюйоркцев: пристрастие к сэндвичам с кусками мяса толщиной пятнадцать сантиметров; тянущиеся через весь квартал очереди за гигантской выпечкой; манеру обсуждать шеф-поваров, словно ты их близкий друг. («Это одно из заведений Булю», — как бы невзначай бросила на днях Ингрид, как будто время от времени играла с известным ресторатором в стритбол.) Но больше всего Орла ненавидела второй завтрак, продолжающийся целый день, когда народ вылезал из своих квартир и толпился на тротуаре, отчего она, проходя мимо со своим куцым рогаликом, выглядела вызывающе одиноко.
Но все же какой-то толк от традиции второго завтрака был: по воскресеньям Флоренс в это время уходила из дома. Орла слышала, как она раздражающе возилась с телефоном в своей комнате — единственной настоящей спальне в квартире, — бесконечно перебирая рингтоны, пока наконец не начинала использовать аппарат по назначению, звонила кому-то и дурным голосом трещала о своем похмелье. Гласные заменяли друг друга без всякой системы. «Прювет, лахёдра, — ныла она. — Блё-о-о-одь! Я с такого будуна-а-а-а!» Звонок обычно заканчивался тем, что Флоренс соглашалась встретиться с кем-то минут через двадцать. «Уже сажусь в такси», — завершала она и заваливалась спать еще на часок. После этого, цокая каблуками, наконец удалялась.
В ближайшее воскресенье после того, как Орла подняла с пола визитку, она услышала через стену, как Флоренс вопит по телефону. Неожиданно она замолчала, так внезапно, что Орла испугалась, не подавилась ли соседка. Она подползла к изножью кровати, стащила со стола ноутбук и, поставив его на одеяло, стала искать описание приема Геймлиха, позволяющего спасти человека от удушья. Вдруг Флоренс сказала, явно увидев на экране сообщение о параллельном звонке:
— Блин. Я перезвоню.
Орла закрыла ноутбук и затаилась. Последнюю фразу Флоренс произнесла с таким выражением, что Орле стало любопытно, кто пытался с ней связаться.
— Привет, мама, — сказала соседка. В ее голосе звучала одновременно неуверенность и жесткость, словно она старалась увернуться от острого предмета еще до того, как его метнули в нее. — А что с ней? — неожиданно взволнованным тоном спросила Флоренс. — А, ну, это не страшно. Ты меня напугала. У нее эта лапа давно болит. — Молчание. — Ты шутишь? Зачем усыплять? Она даже не больна. Ты просто не хочешь за ней ухаживать…
Под окном у Орлы в комнате загудел кондиционер. Она вскочила и выключила его.
— Не предпринимай ничего, пожалуйста, — говорила Флоренс. — Скоро я прилечу домой и заберу ее. Пожалуйста, мама.
Орла скорее представила, чем услышала железный протестующий голос на другом конце провода.
— Я знаю, что ты мне не веришь, — продолжала Флоренс, — но я делаю успехи. Здесь всем нравятся мои вокальные данные. Меня хорошо принимают. Я встречаюсь со многими людьми… Дай мне пару недель, ладно? Забудь о билете в Огайо… Если все сложится удачно, скоро я подпишу контракт со звукозаписывающей компанией. И смогу купить тебе новый дом.
Снова возникла пауза, и потом Флоренс, словно пожалев о своих словах, заговорила невероятно быстро таким слабым и утомленным голосом, что Орле захотелось броситься к ней и обнять соседку.
— Нет-нет-нет. Я люблю наш дом. Я не это хотела сказать. Просто знаменитые певицы всегда покупают дома.
На сей раз Орла была уверена, что отчетливо слышит насмешку на другом конце провода.
— Да, думаю, что смогу, — тихо произнесла Флоренс.
Потом она умолкла, не попрощавшись, и принялась нервно ходить по комнате. Орла осторожно встала с кровати, стараясь, чтобы пружины не скрипнули, и села на пол у двери, прижавшись к ней плечом и ухом.
Флоренс снова звонила, но разговоры были короткими.
— Несколько месяцев назад я присылала вам свою демозапись… Ах, да?
— …И вы обещали найти мне место в программе… Ах вот как?
— …Я видела объявление о наборе моделей для… Алло?
— Да! Это очень мило с вашей стороны. Я хочу сказать, что работала над этими песнями в течение… Да? Нет. Извините, но я вынуждена вас прервать — я не блондинка. Нет, я брюнетка. Конечно. Я понимаю. Позвоните мне по этому телефону, если понадобится… Хорошо. До свидания.
Орла, затаив дыхание, ждала, что будет дальше. Она примерно представляла, кому звонила Флоренс: так называемым промоутерам и продюсерам, которые почему-то всегда были мужчинами и утверждали, будто знают всех нужных людей и причастны ко всем значимым событиям; которые вели бизнес по мобильному телефону, а не из офиса и отвечали на рабочие звонки по воскресеньям. Теми, кто видел потенциал в девушках, только подсаживаясь к ним в барах, чтобы договориться о встречах, происходящих исключительно в мужских квартирах.
Минуту стояла тишина, затем Флоренс произнесла выразительным тоном, которым обычно оставляют сообщение на автоответчике:
— Я присылала резюме на должность младшего программиста. Сообщите, пожалуйста, о своем решении. Проклятье, — тихо закончила она. Орла надеялась, что, прежде чем сказать последнее слово, соседка нажала на отбой.
Через десять секунд Флоренс ушла на поздний завтрак.
* * *
В течение часа Орла наслаждалась тишиной в квартире, а потом заскучала и отправилась в офис. Свернув по Двадцать третьей улице на восток, она шла навстречу солнцу по направлению к не слишком старому и не слишком новому зданию у парка Грамерси, которое интернет-издание «Дамочки» делило со стоматологами и бухгалтерами. Уже неделю Орла собиралась приступить к написанию своих постов. Сэйдж шесть дней как не было в живых. Подборку фотографий знаменитостей, пришедших на ее похороны, посмотрели больше девяти миллионов человек, но интерес к этой теме уже стал угасать. Следующая статья Орлы, посвященная шляпкам, в которых три звезды явились на церемонию, стала в два раза популярнее, хотя все в Сети притворялись, что их это шокирует. «КАКОЕ КОЩУНСТВО!» — буквально прокричала в комментариях одна из читательниц, повторяя мысли Орлы. Ингрид же только сказала: «Если бы об этом не написали мы, нашелся бы кто-то другой».
Орле нравилось находиться в офисе на выходных — полумрак, естественное спокойствие из-за отсутствия нервозных людей, горбящихся за столами. Она села, положила руку на мышь, разбудив компьютер, и стала просматривать соцсети, выискивая информацию, не подстригся ли кто-то из звезд
