внезапных порывов весеннего воздуха, который был еще довольно-таки холодный. На поясах у них висели кинжалы и мечи в ножнах. Остальное оружие и амуницию везли пять вьючных лошадей под присмотром конюших и оруженосцев, вооруженных большей частью только для придания солидности эскорту.
Ги-старший, на правах маршала, носил черную бархатную шапочку, украшенную перьями ворона и орлана, шапочка сына была скромнее – ее украшало перо сокола.
Проехав заставы у пригородов Парижа, к этому времени уже обнесенных каменной стеной с башнями – дань былому противостоянию с графом де Мёлан и для полной безопасности столицы, рыцари въехали через Тулузские ворота в город, стразу же попав в оживленную толчею горожан.
Наступали дни весенних торгов и ярмарок возле монастырей Сен-Виктор и Сен-Медар, толпы зевак, горожан, купцов, ремесленников, зевак и воров-карманников наводняли кривые и узкие улочки левого берега Сены, наполняя их шумом, спорами, смехом и криками зазывал, обманутых или обворованных покупателей, менял и стражников, призывающих весь этот люд к порядку.
– Следи за седельным сумками и кошелями, сынок! – Весело подмигнул сыну Ги де Леви. – Неровен час, откроешь рот, а они стащат все, что под руку попадется!..
Ги-младший улыбнулся, поправил кошель, висевший на его богатом и расшитом поясе, проверил, легко ли вынимается кинжал из ножен, и ответил:
– Отсеку руки напрочь!..
Отец криво усмехнулся апломбу своего молодого сына.
«Сам был таким… – усмехнулся Ги де Леви в усы, посматривая на хорохорившегося сына. – Боже, как же я счастлив, что он со мной…»
Они проехали предмостную заставу – их узнали по гербу и флагу, и въехали на остров Сите, где располагался королевский дворец и курия. Помолившись на Нотр-Дам-де-Пари, рыцари проехали мимо нескольких школ, в которые обучали школяров юридическим, общим и медицинским наукам – предтечами будущего знаменитого Парижского университета и подъехали к дворцу, укрепленному низенькой стеной и надвратными башнями времен Робера Благочестивого.
Королевские сержанты в шлемах-таблетках, со щитами и в кольчугах, проверили печати на грамоте, которую Ги де Леви сунул под нос командиру, подняли шлагбаум и впустили рыцарей во внутренний двор резиденции Филиппа Завоевателя. Оруженосцев, конюших и вьючных лошадей с поклажей маршал отпустил еще возле моста, приказа им снять несколько комнат в ближайшем постоялом дворе.
Подковы коней весело отстучали по каменной кладке двора. Ги и сын привычно подъехали к конюшням, спрыгнули с коней и отдали поводья прислуге, выскочившей из полураскрытых ворот.
Маршал повернулся к сыну и тихо сказал:
– Идешь за мной следом, отставай не больше чем на два шага, держись от меня по правую руку – так положено этикетом…
– Хорошо, отец, я знаю… – кивнул Ги-младший отцу.
Возле парадного крыльца их уже встречал королевский камергер, который узнал маршала де Ла Фо и радостно произнес:
– Боже мой! Маршал! Как я рад вас видеть во здравии и веселом расположении духа!..
– Здравствуйте и вы, мессир де Жьенн, как ваше здоровье? Печень все еще побаливает? – Вежливо поздоровался маршал. – Вы, наверное, совсем не пьете желчегонные порошки, что на Рождество послала вам моя супруга Жанна?..
Камергер широко улыбнулся, развел руки в стороны и воскликнул:
– Бог мой! Мессир де Леви, порошки вашей жены буквально спасли меня! Передайте ей поклон от меня и скажите, что Матье де Жьенн отныне и навеки ее должник…
Ги улыбнулся и поклонился камергеру:
– Не утруждайте себя, мессир де Жьенн, скажите лучше мне, как настроение и здоровье его величества?..
Камергер сделал кисловатое лицо, покачал головой, изобразил руками что-то неопределенное и ответил:
– Всю последнюю неделю его величество ходит сам не свой, – камергер перешел на шепот, – ложится поздно, да и вообще, плохо спит. Поговаривают, но это строго между нами, мессир де Леви, только из уважения к вам и нашей дружбе, так вот, поговаривают, что у нас опять очень большие проблемы на юге…
– Да вы что?.. – подыграл ему маршал, изобразив озабоченность и изумление. – Ай, какая досада…
– И не говорите, мессир, просто беда… – замотал головой камергер. – Ой! Его величество и канцлер Герен еще с утра спрашивали: «Не приехал ли еще маршал? Где же маршал?..». Спешите, мессир де Леви, они уже ожидают вас в малом зале дворца…
– Большое тебе спасибо, Матье… – бросил на ходу Ги. – Я в долгу…
– Ой, оставьте, мессир маршал…– смутился камергер. – В случае чего – я вам ничего не говорил…
– О чем речь, дорогой мой де Жьенн… – улыбнулся Ги. Маршал представил сына камергеру. – Вот, рекомендую. Мой сын и наследник – юный Ги будущий Второй де Леви. – Очень рад знакомству, молодой сеньор. – Камергер низко поклонился. – Простите, де Жьенн, нам пора бежать к его величеству… – попрощался маршал, кивнул сыну, чтобы он не отставал, и поднялся по ступеням на второй этаж дворца.
Королевский дворец. Малый зал.
Дежурный камергер вошел в зал, где находился король и канцлер Герен, и громко произнес:
– Ги де Леви, маршал де Ла Фо и сеньор де Сент-Ном прибыли по вызову вашего королевского величества!..
Ги услышал знакомый до боли голос Филиппа:
– Чего же ты, дубина, держишь маршала за дверьми! Немедленно зови его сюда!..
Ги вошел в комнату, его сын следовал за ним. Они приблизились к королю, склонили правые колена, и маршал произнес:
– Сир! Ги де Леви, маршал де Ла Фо прибыл по вашему зову! Готов выполнить любое ваше приказание, сир!..
Филипп улыбнулся, кивнул Герену, и сказал:
– Вот! Что я тебе говорил, Герен! Мессир маршал, как всегда, бодр, свеж и грозен в своей искренности!.. – король повернул голову к маршалу. – Встань, маршал де Ла Фо! Я рад, что ты быстро откликнулся на мой зов…
– Этой мой долг, сир… – Ги встал и поклонился королю.
– Все бы так понимали свой долг… – проворчал Филипп. Он посмотрел на молодого рыцаря, стоящего за спиной маршала, прищурил глаза и воскликнул. – Бог мой! Герен, ты только глянь, кого привез с собой маршал! Это же его славный малыш Ги…
Филипп протянул руку для целования. Маршал и сын прикоснулись к монаршей длани лбами и губами. Король приобнял за плечи Ги-младшего, повернулся к канцлеру:
– Надо же, как он вырос за это время…
Ги-младший густо покраснел. Филипп усмехнулся и потрепал его по голове:
– Принц Людовик решил взять себе в оруженосцы нескольких молодых дворян, и, когда услышал о том, что у маршала как раз по возрасту имеется сын, буквально допек меня вопросами, когда вы приедете. Это хорошо, потому что я, нет-нет, а подумываю – а не направить ли мне вашего сына к нему в пажи и позднее в
