колючим валом, завезли припасы. Охотники, кроме сторожей, много дней загодя сядут в стане и будут сидеть, не выходя и не показываясь до самого решительного часа. Ради тишины — без собак. Все семейства рода Харина выделили коз и свиней, чтобы прикормить зверя. А для охотников заготовили свежие кожухи, обувь козлиной кожи да мерзкую мазь из козьего помета, чтобы отбить человечий запах. Дядька Сур кривился:
— Что у них тут, пижма не растет? И как жены их в постель пустят после той мази? Не-ет, наше-то дело — девицу чаровать, такая мазь не подойдет!
Достал из своей поклажи сухой полыни да пижмы, добавил дубовой коры, заварил крепкий настой с горьким и терпким запахом.
— Вот, воин, одежду, в которой пойдешь на волков, замочи с этим на пару дней, затем высуши, но не на ветру, и отложи в отдельный мешок. Не надевай до времени! И самого тебя так-то вымочим прямо перед делом. И пить будешь только этот настой, для того разбавим его пожиже…
Старый вождь бал Харин, заметив как-то Изану за приготовлениями, подошел справиться о здоровье отца и о новостях в уделе. Одобрительно сопел, глядя на труды Изаны.
— Знаю что ты хочешь добыть здесь, Изана. Что ж, дело молодое! Богатырствуй, коли Вышние позволят. Помогу тебе с этим. Мужам скажу, чтобы вожака для тебя оставили. Только учти, в этот раз вожак будет непростой. С ним надо обойтись особенно! Никакой меди! Биться надо честно, по старине. Да твой бал Сур знает все это, его расспроси… Пришлю тебе кинжал медвежьей кости. Всех благ, юноша!
— Мое почтение, высокородный! Не подведу!
— Не иначе, гнев Хозяина волков хочет на чужого человека перевести! Сам-то в том году что ж не бился по старине? — думал Изана, глядя вслед, но тут же оборвал непочтительные мысли.
***
Метель свистит в ночи, заметает следы, ничего не видать. Это помощь предков! Однако, не так уж и холодно. Изана уже целый пяток провел, лежа на заграде городища возле воротного проема. Завернулся в двойную оленью доху, в ногах грелка, чтобы не закоченеть перед боем. У его товарища нет грелки, он из простых. Вместе они должны распустить веревки и обрушить вниз заплот, закрыть выход из грама, как только стая втянется внутрь, к привязанным козам и свиньям. Заранее по заграде набросаны ивовые плетни, чтобы удобно было ходить по верху по всему кругу городских стен. Разложены метательные дротики, начисто отмытые от человечьего запаха. Когда волки будут заперты, охотники из стана поднимутся на заграду снаружи, и начнется бойня.
За день перед тем дядька Сур готовил Изану. Чтобы отбить запах и размягчить мышцы вымачивал его долго в яме, наполненной горячим горьким настоем. Сур сам выкопал яму, обмазал глиной, хорошенько обжег изнутри и приготовил крышку с отверстием для головы. Все время подтаскивал и бросал в воду каленые валунцы, чтобы не остыла, да поправлял на Изане шапку. Изана к концу совершенно разомлел, в полусне поднимал красное лицо от затоптанного снега к серому зимнему небу, с наслаждением ловя снежинки.
По распаренной коже отлично легли охранные знаки, белые и красно-коричневые — месяца на полтора останутся, если не стараться оттирать.
— Как у батюшки! — приговаривал Сур, выводя трилистник на лбу Изаны — а если летом было бы дело, так сплошь все лицо зазеленить пришлось бы!
Закончив роспись, дядька, держа шапку, полную оберегов на шнурках, приговаривал:
— Каждый клык тут мне знаком, каждый коготь — все проверенные, без дураков!
Привязал обереги повыше всех суставов, за ушами, на лоб и затылок, на живот и бедра. Осталась все еще большая связка защиты — ее просто повесил Изане на шею, чтоб свисала на грудь и на спину.
— Ничего, не натрет!
Уже перед самым выходом, Сур, приматывая к его предплечьям поверх шерстяной рубахи плоские оленьи ребра, повторял учение:
— Матерый волк дробит кости и рук, и ног. Надо укрепить, на всякий случай. Важно — береги мягкие места — брюхо, шею, лицо. И пальцы! Покалеченному вождем не стать, безсчастный он, стало быть. Зверь проворнее человека, у тебя будет времени всего на один взмах, чтобы встретить его. Потом вцепится, тут успей подставить доху под хват, она защитит на какое-то время все, кроме лица. Ничего, что она мешает двигаться, тебе все равно серого не перебыстрить! Но не позволяй, чтобы за спину тебе забежал, поворачивайся скоро! Вот волчатка отцова, на нее вся надежда. Спасибо ему скажешь, что заставлял учиться! Держи в рукаве, пока дело не началось, пусть будет теплая, мягкая. Но всего один взмах, помни! Молот не бери, это пустое. А вот медвежий кинжал от бал Харина, им добьешь, навалишься всей тяжестью сверху. Кремневый резак на шею повесь без ножен, но это уж на всякий случай. Главное — предков проси помочь, поминай все время, можно вслух!
***
Чтобы прогнать сон, лежа в засаде, Изана мял в руке колючую сосновую шишку. Вдруг шевельнувшимся ухом он уловил за ветром едва слышный шорох и деревянный стук от противоположного входа в городище. Там стерегли еще двое мужей. Тут же заныл боевой рог.
— Не иначе, зашли! Режем узлы! — толкнул Изану напарник.
Едва тяжелый заплот, оборвав недорезанные веревки, с шумом рухнул в проход, как балы приметили в мятущемся снегу мимолетные тени, тут же отпрянувшие в темноту.
— Ух, едва не утекли! Сейчас за коз возьмутся!
Изана вытянул из-под дохи турий рог и с усилием выдул из него сипловатый звук, негромкий, вроде бы, но хорошо слышный издали.
***
К утру небо очистилось от туч, но метель не только не прошла, а даже прибавила. Солнце вставало как будто в тумане, удивительно окрашивая летящий над землей снег. Не видно ничего уже в тридцати шагах. Охотники из стана явились, тем не менее, вовремя. Все на снегоступах, многие с копьями — длинными жердями с остриями, обожженными для остроты и крепости. С ними были и несколько подростков-лучников. Привел их сам бал Харин. Несмотря на снег на бороде и бровях, по его лицу видно было, что старый вождь доволен своей ловушкой.
— Сколько их там? — крикнул он сторожам.
— Не видно! Заметает!
— Ну, сколько ни есть, а все наши. Начнем, пожалуй! Ждать не с руки, а то еще найдут лаз. Изане скажите, чтобы тут оставался, наверху возле заплота. Крикну ему, когда нужно будет спуститься ко мне. А вы все слушайте мой рог!
По заготовленным лестницам охотники поднялись на заграду и поверху направились кругом занимать места для стрельбы. Сам
