в содержимом какого-то приложения.
Пощёлкав сенсорами, она кинула гаджет в сумочку и сделала большой глоток из бутылки.
– Так, Ёлка, короче, нам подфартило. Мне тут сбросили в чатике адрес клада, сейчас поедем, кайфанём по полной, – Марго звонко шлёпнула Ёлку по коленке. – Блин, ну круто же, а. На сайте писали, что там силос какой-то новый, прикольный, из Голландии, накрывает в говнище просто.
Марго посмотрела в сторону безумной старухи, которая, отчаянно матерясь, пыталась привстать с земли, но в противостоянии с неизбежной силой гравитации только пьяно переваливалась из стороны в сторону.
– Даже связываться с этой мразью не буду. Всё равно ведь ей недолго осталось. Давай Ёлка, допивай пивас, и гоу на маршрутку.
Я – Йолка
Из маршрутки девчонки выбирались под истошную ругань водителя, который недосчитался двадцати рублей за проезд. Среднеазиатские корни ничуть не мешали человеку отражать в тираде на усечённо русском весь горячий спектр переполнявших чувств и эмоций.
– Блин, ну нету у меня больше денег, чего прицепился? Урод конченный, – припечатала Марго, громко хлопнув автоматически закрывающейся дверцей микроавтобуса.
Пассажиры поглядывали через стекло автомобиля на Ёлку с Марго взглядами, в которых считывались какая-то жалостливая смесь сочувствия с равнодушием. Но в конфликт благоразумно не вмешивались – им же ещё дальше ехать.
Схватив Ёлку за руку, Марго бесстрашно почапала через грязную, снежную массу обочины по направлению к бетонным блокам сплошного забора, огораживающего гигантскую промзону давно заброшенного советского предприятия.
Сам завод располагался на окраине города. Одна из его заколоченных проходных была обращена воротами к запущенной, изрядно побитой городской площади с сиротливо вознёсшимся метра на три ввысь уродливым памятником Ленину. Другая же проходная давно уже была превращена в импровизированную свалку, – сюда годами выносили строительный и бытовой мусор жители посёлка Социалистический.
Весь прилегающий к этой заводской части жилой район, со всеми покосившимися сталинскими бараками (где до сих пор жили люди), с извечной российской непролазной грязью и вонью, идущей со стороны немаленькой уже свалки, местные называли запросто – Мусорка. И именно сюда Марго, сверяясь по GPS-карте в приложении смартфона, вглубь этого забытого цивилизацией гетто и тащила Ёлку.
Испуганно озираясь по сторонам, глядя на зигзагообразные передвижения вусмерть упитых (или обдолбанных – было непонятно) уже с утра жителей Мусорки, Ёлка подсознательно ускоряла шаг, молясь об одном – лишь бы их никто не зацепил, не привязался…
– Ёлка, блин, куда ты тянешь-то? – остановившись на минуту, Марго заозиралась по сторонам, оценивая дальнейший путь.
– Ну тут как-то странно, неуютно… Ни разу в этой стороне не была, хотя у меня тётка в посёлке живёт. Слушай, Марго, зачем мы сюда приехали?
Выбрав направление, Марго снова потянула Ёлку за рукав куртки:
– Пошли, сейчас сама узнаешь.
Девчонки вывернули в один из проулков, и, спотыкаясь в выбоинах разбитого тротуара, пробираясь мимо трёхэтажных облупленных сталинских халуп, вышли к заброшенному скверику. Здесь Марго (опять же сверившись с маршрутом навигатора) повела Ёлку по одной из аллеек, указав:
– Короч, нам нужна лавочка с вырезанным иисусом на кресте. Хотя какие тут лавочки…
В скверике действительно кое-где по обочинам утопающих в болотистой грязи тропинок, стояли в раскоряку деревянные остовы на гнутых металлических «лапах». Круто обломанные по краям, раздолбанные, с вырезанными на поверхности рисунками и матерными афоризмами деревяхи – всё это хозяйство лавочками называть было трудно.
Тем не менее, именно Ёлка первой обнаружила нужный им артефакт в глубинах скверика. На спинке одной из покорёженных скамеек ножиком грубо, но довольно искусно была вырезана фигурка парящего на кресте Иисуса Христа. Неизвестный мастер по деревянной резьбе попробовал даже изобразить капельки крови, как бы капающей из ран спасителя, но такая детализация смотрелась невзрачно.
– «Он страдал, а ты только пиздиш», – прочитала косо надрубленную ножиком под крестом подпись Ёлка. – Без мягкого знака, вот же грамотеи…
– Хорош нудеть, Ёлка. Тебе, в общем, задание, сейчас закатаешь рукава своей курточки и достанешь пакетик со стаффом вот из этой мусорки.
Марго внушительно, с деловитой серьёзностью саданула сапожком по конусу разбитой бетонной урны, которая одним своим видом в этом напрочь засранном, забытым Иисусом месте как будто олицетворяла всю жалкую тщету и ненужность бытия.
Ёлка, брезгливо нахмурившись, аккуратно заглянула в урну. Там, среди подтаявшей жижи снега, в куче каких-то сгнивших объедков и засохшей блевоты действительно торчал уголком целлофановый пластик пакетика.
– Чо высматриваешь-то? Действуй давай…, – Марго подтолкнула Ёлку к мусорной урне.
– Блин, ну я не знаю… А это точно то. что нам надо?
Марго утомлённо закатила глаза:
–Ой, Ёлка, не знаю как тебе, а мне это точно надо. Не ссы, я тебе потом руку протру влажной салфеткой.
В подтверждение своих слов Марго выудила из сумочки пакетик с влажными салфетками. Ёлка, наконец, решилась. Закатив рукав курточки на правой руке, она быстро сунула кулачок внутрь урны и достала пакетик с травянистой смесью.
– Супер, Ёлка, ты иногда можешь быть клёвой. Оботри эту хрень вот салфеткой.
Протерев влажной тряпицей и пакетик, и свою руку, Ёлка торжественно вручила траву сиявшей от радости Марго.
– Ну чо, раскумаримся? Зря ездили что ли в эти ебеня… Пошли, я знаю тут неподалёку одно местечко, там точно никто не спалит.
Схватив Ёлку снова за руку, Марго потащила её из сквера. Шли недолго, – опять через какие-то проулки, бараки, мимо подозрительно косившихся старух… Внезапно вынырнули у бетонных стен того же самого огромного завода. Параллельно стенам тут были проложены укутанные в алюминиевый утеплитель трубы местной теплоцентрали, – оказывается, идеальное место не только для бомжей, но и для неприкаянных тусовщиков. А на то, что тут периодически кто-то собирался, указывали ошмётки подростковой жизнедеятельности: оборванные картонки, хабарики, стеклянная тара из-под пива…
Спрятавшись под импровизированный навес из ржавых, кривых арматурин, торчащих из пробитого остова стены, забившись в уголок, Марго с Ёлкой на пару минут притихли. Марго просто курила сигаретку, Ёлка, нахохлившись, подавленно посматривала по сторонам. Пейзаж был, в общем, довольно безрадостным: между заводом и располагавшимися вдали жилыми бараками расстилался громадный замусоренный пустырь с узкой, протоптанной в снегу дорожкой, уходящей вдаль, к далёкому, едва видневшемуся кладбищу. В прогалинах дырявого навеса тоскливо подвывал ветер, скатывая временами снежные дорожки…
– Ну что грустишь, Ёлочка? Давай доставай пивас из рюкзака, догонимся. Я сейчас ещё косячок сверну, вообще будет по кайфу. Балдеть нужно в удовольствие… Знаешь кто это сказал?
– Кто? – Ёлка, зябко поведя плечами, потянулась к рюкзаку.
– Я сказала, – рассмеялась Марго, от радости прихлопнув сапожками по алюминиевой поверхности трубы.
Ловко распотрошив вынутую из сумочки беломорину, она зачерпнула «гильзой» травянистую смесь из
