Миша, профессиональным нюхом учуяв возможную добычу, забывает о своём заказе и полностью переключается на малышку. А она ведь и вправду лисёнок! Рыжие волосы, хитрющие глазки.
Голос Штейнберга звучит разочарованно. Перевожу взгляд на предполагаемую маму и понимаю причину. Она — не рыжая! Видимо, малышка пошла в папу, и мне не подходит. Но неужели он и вправду готов вот так первую встречную мне в жёны подсунуть? И как он объяснит это Римме и другим? Бред…
— Нет, я только за ней периодически присматриваю.
Михаил приободряется. Он серьёзно рассматривает возможность выбора этой девочки? Или в нём просто проснулся инстинкт охотника?
— Иришка у нас — практически дочь полка. В детский сад очередь никак не подойдёт, вот и нянчим её всем коллективом, — поясняет хозяйка. — Её мама — наш кондитер, автор всех этих шедевров, — кивает в сторону витрины.
Но у любого ребёнка должен быть ещё и папа. Идея Штейнберга кажется мне авантюрой. Даже если предположить, что папаша бросил женщину с малышкой, и ежу понятно, что он тут же нарисуется, как только на горизонте возникнет возможность заработать на депутате. Шантажировать начнёт, опровергать моё отцовство. Дурацкая это идея. Подставит меня на раз. Если бы времени было побольше, чтобы подойти к отбору тщательнее…
Михаил тем временем перемещается к рекламному стенду, разглядывает какие-то фотографии. Раздражаюсь — только недавно он говорил, что времени у нас в обрез, а теперь убивает его непонятно на что.
— Риммочка, мы можем пообщаться с мамой этого чудесного создания? — доносится до меня их разговор.
Не дожидаясь ответа, Миша скрывается за дверью для персонала. Наглость — второе счастье. Римма, видимо, тоже не в восторге от его прыти.
Глава 2
Олеся
В последнее время работы в кондитерской становится всё больше и больше. Римма подумывает о покупке нового помещения и расширении цеха. Это позволило бы нам нанять ещё несколько работников и брать больше заказов.
Постоянно работаю над обновлением ассортимента. Если уж расширяться, то по всем фронтам. Часть клиентов — консерваторы, они будут продолжать заказывать то, к чему привыкли, и настороженно отнесутся к новинкам. Другие же, наоборот, предпочитают постоянно пробовать что-то новое, а старые виды тортов и пирожных им быстро приедаются. Если не подпитывать их стремление к новизне, то рано или поздно они уйдут к конкурентам.
И дело даже не в клиентах. Мне самой надоедает постоянно печь одно и то же. Душа требует перемен и творческого полёта фантазии. Порой кажется, что мозг двадцать четыре часа в сутки разрабатывает новые рецепты. Они мне даже снятся! И нет, я не схожу с ума. Просто мне это интересно. Кто-то пишет стихи или романы, кто-то рисует картины, кто-то сочиняет музыку, а я придумываю рецепты тортов и пирожных. И что-то мне подсказывает, что прибыль моё занятие приносит не меньшую. Я хотя бы не ною, как художники, что есть не на что.
В кафе у меня собственная кухня — моя мастерская, где я создаю свои шедевры. Вход посторонним сюда строго воспрещён. Но в разгар рабочего дня и творческого процесса неожиданно ко мне заходит мужчина. Хотя куда точнее его охарактеризовало бы слово «пижон»: среднего возраста, дорого одет и непривычно для мужчины ухожен: безукоризненный маникюр и идеальная укладка, будто он только что вышел из салона. В моём царстве муки и крема он выглядит диковинным зверем. Молча разглядывает меня, будто на базаре товар выбирает. Нехорошим таким взглядом смотрит, неуютным. Что он тут забыл? Может, недовольный клиент? Но Римма ни разу не говорила, что кому-то пришлись не по вкусу мои торты.
Я его не боюсь. У меня тут куча инвентаря, который можно использовать для самообороны, если руки распускать начнёт. За одной стенкой сидит хозяйка, за другой — колдуют девочки. Они вмиг прибегут, если я позову на помощь.
— Мужчина, вы, наверное, дверью ошиблись, — говорю не слишком приветливо.
У меня заказ, время поджимает, а этот пижон моё вдохновение отпугивает. Вообще, в течение дня, когда много работы, меня стараются не трогать без особой необходимости. Даже Иришку нянчат все по очереди, чтобы я не отвлекалась лишний раз. Кто этого сюда пустил?
— Не ошибся, — он вдруг расплывается в улыбке. — Это же вы — мама Иришки?
Напрягаюсь ещё больше. Что ему от меня надо?
— А к чему вопрос? И тут вообще-то кухня, сюда без халата нельзя!
— Так выдайте мне халат! Мне нужно с вами поговорить.
— Видите — я занята, а вы меня отвлекаете.
— Заняты у вас только руки. А уши свободны.
Каков наглец! Он уже всё за меня решил — что у меня занято, а что свободно. Ненавижу таких самоуверенных нахалов!
— Ладно, мужчина, говорите скорее, что вам нужно, и уходите.
— Как я могу к вам обращаться?
— Олеся.
— Очень приятно. А я — Михаил. Слышал, что у вас какие-то сложности с очередью в садик и девочка постоянно вынуждена находиться в кафе.
— А вам какая разница? Или вы из социальной службы? Так если вы беспокоитесь о моей дочери, то помогите нам получить путёвку в сад!
— Помогу, непременно, устрою всё в лучшем виде. Но только взамен на услугу с вашей стороны.
Напрягаюсь ещё больше. Если бы этому человеку нужен был торт, он обсудил бы свой заказ с Риммой. А что ещё может ему понадобиться у нас в кафе — ума не приложу. И это мне совсем не нравится. Не люблю пижонов. И вообще богатеев терпеть не могу. Они только и способны, что поиграть и выбросить.
— Видите ли, Олеся, — мужик продолжает вкрадчивым голосом, который бесит неискренностью. — Меня зовут Михаил Штейнберг. Я руковожу избирательным штабом кандидата в депутаты…
— Можно без прелюдии, сразу к делу? — грубо перебиваю его, не собираюсь с ним церемониться. — У меня очень мало времени!
Злюсь. Больше, чем пижонов, терпеть не могу всех этих депутатов и прочих политиков. Пустобрехи, от которых толку — нуль, одни понты.
— Ну окей. Без прелюдий. Вы замужем?
— Какое вам дело до моей личной жизни? Послушайте, вы врываетесь ко мне на работу в разгар творческого процесса, между прочим. Из-за вас, возможно, у меня накроется заказ и будут неприятности с клиентом! Разговариваете загадками, задаёте странные вопросы. Не собираюсь я вам ничего о себе рассказывать!
— И всё-таки, ответьте, пожалуйста.
— Почему вас это интересует?
Нутром чую подставу, но не могу понять, в чём дело.
— Потому что от ответа на него зависит, сделаю я вам заманчивое предложение или уйду.
И что ему сказать? Наврать, что замужем? А может, он и вправду может мне помочь Иришку в садик устроить?
— Ну хорошо, не замужем.
