Аля Морейно
Инвестиции в семью
Глава 1
Владлен
Размешиваю ложечкой мёд в чае и наблюдаю за дятлом, который усердно долбит за окном старую сливу. Нужно нанять садовника и заменить больные деревья. Дед в последние годы жизни совсем запустил свой сад.
— Рита, извини, задумался. Повтори, пожалуйста, что ты сказала.
Помощница набирает в лёгкие побольше воздуха и повторяет свою речь.
— Роберт Вайнштейн — наследник финансовой империи Давида Вайнштейна. Его отец был тем ещё чудаком и в завещании указал, что сын должен инвестировать довольно крупную сумму в одно или несколько предприятий нашей страны. Оказывается, Давид родился в нашем городе, его семья эмигрировала в двадцатом году прошлого столетия перед приходом красных, спасая свои шкуры и капитал. Вероятно, у Вайнштейна-старшего на старости лет проснулась ностальгия. Есть вероятность, что предприятиям именно нашего города будет отдано предпочтение. По крайней мере, в списке его интересов — сразу три местных завода.
— И какие у нас шансы? Ты ведь понимаешь, что это — моя последняя надежда возродить концерн в его первоначальном виде. Если мы не найдём инвестиции, я буду вынужден продать химзавод, а мне этого очень не хотелось бы.
Рита — умница. Несмотря на довольно молодой возраст, она обладает хваткой питбуля и потрясающе развитой интуицией. А в умении добывать информацию ничуть не уступает Шерлоку Холмсу. Пожалуй, это моё самое удачное кадровое приобретение с момента вступления в дедово наследство.
Именно Рита отыскала этого старика Вайнштейна, с деньгами которого я планирую сохранить доставшийся мне концерн, внедрить новейшие технологии на химзаводе и выйти с продукцией на западный рынок.
Бизнес-план у меня готов. Дело за малым — найти большую сумму на его реализацию.
— Шансы у вас по теории вероятности пока — примерно одна шестая, поскольку на данный момент он интересуется шестью предприятиями, включая ваше. Хотя…
Она делает эффектную паузу, которая означает, что есть какие-то дополнительные условия. Они могут повысить или, наоборот, понизить шансы на успех.
— Не томи, ты не в театре, — инстинктивно выпрямляюсь и подаюсь вперёд. — Что ты там на него нарыла?
— Этот дед немного чокнутый. Он, как и его папаша, увлекается генеалогией. Представьте, даже пишет книгу об истории своей семьи!
— А он точно бизнесмен и известный финансист? Ты случайно не перепутала его с каким-нибудь однофамильцем? Фамилия не слишком редкая.
Эта информация не укладывается в моё представление об успешном капиталисте. По моему мнению, генеалогия — что-то из ряда астрологии или хиромантии — блажь, которой занимаются люди, чтобы повысить свою значимость. Мол, вон, у меня — голубая кровь в десяти поколениях. И плевать, что сам я — лузер и неудачник. Неужели успешные люди тоже маются этой ерундой?
— Он самый. Скучно старику. Он в их семейном бизнесе уже как английский король, всем фактически управляют сыновья. А Роберт развлекается, — выдаёт помощница со скептической ухмылкой.
— И какое это отношение может иметь ко мне? Предлагаешь прикинуться его внебрачным внуком или отыскать общего прапрадедушку?
— Напрямую к вам это не относится, но поговаривают, что он помешан на семье и не имеет дел с холостыми бизнесменами. Так это или нет — не знаю, но за последние десять лет он не заключил ни одного контракта с партнёрами, не имеющими семью. Напротив, все они были глубоко женаты и с кучей детишек. Сам старик недавно весьма помпезно отметил золотую свадьбу, чем безмерно гордится.
Семья — это, конечно, серьёзнее и реальнее, чем генеалогия. Но тоже не понимаю причин возводить её наличие в ранг абсолюта.
— То есть ты хочешь сказать, что мои шансы даже меньше этой одной шестой, если конкуренты женаты?
Помощница кивает.
— Но это же дичь! Мне всего тридцать! — выдаю возмущённо.
Терпеть не могу эти устаревшие догмы о том, что бизнесмен обязательно должен быть женат, только тогда он вызывает доверие у партнёров.
— Простите, но вам — тридцать три. Вайнштейн к этому возрасту уже восемь лет был женат и имел троих детей.
— Рита, ты хочешь сказать, что у меня нет шансов из-за такой ерунды? То есть определяющим является не перспектива получения прибыли, а пресловутый штамп в паспорте?
Меня распирает от возмущения.
— Это для вас — ерунда, а у него — принцип ведения дел. И со своим капиталом он вполне может диктовать правила. Но я бы не сказала, что вы — в безнадёжном положении. Вы могли бы устранить этот недостаток…
— Намекаешь, что я должен жениться на Валерии?
— На Валерии или ком-то другом — это ваше дело. Но жениться нужно, если вы хотите побороться за деньги старика Вайнштейна, и как можно скорее.
Дурацкая идея. Лера хороша в постели и не только, умеет себя вести, её не стыдно брать на деловые встречи. Но мысль о том, чтобы жениться на ней, не кажется удачной.
Видимо, сомнения отражаются на моём лице, и Рита спешит успокоить:
— Когда всё закончится, вы можете развестись. Заранее составьте брачный контракт так, чтобы она при разводе получила некоторую сумму отступных, которая бы устроила вас обоих, и ни на что более не могла претендовать. Тогда это будет легко и безболезненно для вас.
— А может, просто представить её Вайнштейну моей женой? Зачем оформлять брак официально? Думаю, мы с Валерией можем договориться…
— И как будет выглядеть, если ушлый старик узнает, что это враньё? Например, выяснит, что Валерия носит совсем другую фамилию? Или мнимая жена вдруг взбрыкнёт и выдаст вас с потрохами? Нет, она должна думать, что вы абсолютно искренни и женитесь на ней по большой любви. И никто не должен знать о причинах вашего брака, всё должно выглядеть максимально естественно. Идеально будет, если быстренько ребёночка ей заделаете для правдоподобия. Это существенно добавит вам очков, поскольку у всех ваших конкурентов есть дети.
С наследниками как раз могут возникнуть проблемы. Но я помощнице свои сомнения пока не озвучиваю. Этот вопрос требует куда более серьёзного осмысления, чем штамп в паспорте.
— Рита, почему кажется, что меня крепко взяли за причинное место и всё сильнее сжимают?
Помощница смеётся.
— Ну вы и сравнили, Владлен Романович. Всё не так плохо.
— Хочешь сказать, что держат меня всего лишь за горло? От этого, знаешь ли, ненамного легче. Я ещё пожить хочу.
* * *
Ненавижу ситуации, которые вынуждают делать то, чего я категорически не хочу. Предпочитаю прогибать мир под себя, а не прогибаться сам. Свобода
