вдруг прочувствовал, что любовь наша исчезает. В ту ночь из глаз ее пропала печаль. В них поселилось горе.
Прогулки наши отныне не приносили никакого удовольствия. Мы становились все дальше друг от друга, полеты – ниже. Пока однажды мы и вовсе не разучились летать. У нас все еще были крылья, но уже искусственные…
Я чувствовал, что теряю ее. Чувствовал всем собой. Каждым атомом своего влюбленного тела. Каждой частицей той материи, что люди зовут душой.
Я уже говорил, что настоящая боль – душевная. Я врал.
Вот она – боль! Смотреть на то, как твой любимый умирает. Быть свидетелем постепенного угасания его жизненных сил. Всего меня выворачивало наизнанку. Меня тянуло к ней! К ней прежней!
А ее больше не было.
Катрина стала призраком, что не отбрасывает тень. Я чувствовал холод с ее стороны, и только тепло моих к ней чувств держало нас. Однако и этих чувств было недостаточно.
Я хочу стать звездочкой… – говорила моя Катрина, – одной из тех, что светятся нам с небес…
Одумайся! – отвечал ей. – Ведь мы же любим друг друга, моя Катрина!
Но я люблю тебя не телом, а тем, что прячется внутри…
Слова эти трогали меня до глубины души. Они ранили меня, вонзали нож. Так подло! Так предательски!
Ради этой любви мне хотелось жить, а ей – умереть!
Это больше была не моя Катрина. Это была другая женщина. Она смотрела на меня чужими глазами, трогала чужими руками, целовала чужими губами.
Как же я страдал по ней! Как же я молился, чтобы этого не случилось!
Мне были жуткие, были горестные фантазии – о том, как просыпаюсь среди ночи, а ее нет рядом. Ни в кровати, ни в квартире, ни в городе. Нигде!
Целуя ее в губы – соленые от горя, а не сладкие от любви – я доживал последние капли счастья. Мое сердце не осмеливалось отпускать. А она уходила. Медленно, словно растворялась в воздухе.
Она страдала. О Боги! Как она страдала!
Моя Катрина!
Скоро ее не стало, и я до сих пор себе этого не простил.
Я навсегда утратил чувство голода и жажды. Едой мне были воспоминания о ней, водой – следы ее поцелуев. Я снова начал скитаться по свету, но уже не в поисках любви.
Любви моей больше не было.
Мне не было ни минуты радости с тех пор. Моя радость ушла, оставив замыленный отпечаток своей ладони на моей груди. Стекляшки вместо глаз, отверстие вместо рта. Я превратился в куклу, ведомую невесть чем в неизвестные глазу места. Люди мельтешили из стороны в сторону, торопились на работу и встречи с друзьями. Для них все оставалось на своих в местах. А я любил человека, которого больше нет в живых.
Как же вы все не видите! – кричал я вслед их спинам, – Как же вы не видите, что я страдаю!
Никому не было дела до меня. Лишь ныне покойная Катрина смогла бы меня понять.
Я бродил по чужим мне улицам незаконченным пазлом без детали в центре. Я стал тем словом, что вертится на языке, значение которого ты знаешь, но не можешь вспомнить.
Остынь! – сказал однажды незнакомец, – Ведь есть же другие женщины!
Женщины! Да какое мне дело до них! Никто из них даже во тьме не сравнится с моей Катриной!
Я все еще слышал ее голос, видел черты ее лица во всех. В каждом проходящем мимо человеке была она. Мне чудилось, что она жива, что все это злая шутка.
Но нет! Она мертва! Потому что я ее больше не чувствовал. Нигде! Ее не было нигде! Даже холод ее глаз меня не морозил. Она ушла! Она оставила меня! Мне не было проклятий хуже этого! Я обречен страдать. Страдать и помнить о моей Катрине…
Весь я – промозглое чучело. Всего лишь подобие человека. Корявое и бесформенное.
Ночь отторгала меня. Я любил ее все сильнее.
И вдруг я увидел звезду на небе. Она светила изумрудным морем в мои глаза. Тогда я застыл. Тогда я вдруг понял все.
Это была она – Катрина!
О, моя любовь! За что ты заставила меня так страдать? За что ты отпустила меня в эту чертову жизнь одного? И почему ты так нагло смотришь в мои глаза?
Звезда не отвечала мне. Она молчала. Тяжелее этого молчания была лишь только моя любовь, предназначенная никому.
Что я должен был почувствовать в этот миг? Что мне нужно было сделать, чтобы ее вернуть? Неужели нет способов оживить ее? Мою Катрину…
И вот я снова сходил с ума. Я снова хотел себе крылья, но именно те, что когда-то дарила мне эта женщина. Что мне сделать, чтобы увидеть ее?
Чем мне пожертвовать, чтобы светить с ней рядом?
Я не спал и не ел. Думал лишь о Катрине.
И, наконец, мне пришел ответ. Каким же я был дураком…
Каким же я был глупцом! Каким же я был слепым! Как дорого мне обошлись мои ошибки!
Все эти годы, что мы были вместе с моей Катриной, я был один! Один! И больше никого…
Кто она? Откуда я взял ее образ?
Я выдумал ее. Я написал ее. Я оживил тот образ, в который когда-то был так влюблен, что никакие чувства не могли затмить ее явления. Она пришла ко мне – моя Катрина! – она пришла мне в голову и стала явью!
Все наши поцелуи, все наши с ней прогулки и наши ночи – все это строки моего романа… Какие же чувства я в них вложил, чтобы почувствовать наши встречи? Каким же нужно быть обреченным человеком, чтобы пол жизни любить слова?
А ведь слова эти значили больше, чем весь остальной мир…
А крылья? О Боги! Где мои крылья!
За что судьба сыграла эту шутку? За какие такие грехи я обречен на подобного рода муки? Любовь моя – настоящая! А Катрины нет.
Она – лишь текст, написанный моей рукой. Иллюзия моей тщеславной головы. Галлюцинация, которую я чувствую сильнее пущих. Ее касания были теплыми, ее глаза реальнее, чем у всех других. Сам я более нереален, чем вся она. Вся! От кончиков пальцев ног до ее ароматных волос!
Какого же осознать, что ты теряешь человека дважды? Какого же быть безумцем, поверившим в обман?
Душа моя болит, как никогда. Я плачу и пишу вам эти строки.
Но я уже решил… я все
