Ох, так и знала, – Мария слезла с подоконника, налила стакан воды и выпила, едва не захлебнувшись. – Ты это что, нашел на мусорке для нашего сына?.. Мы и так живем в мусорке. На окраине у этого резинового завода. Ты хоть думаешь о здоровье Густаво? О моем здоровье? Сам то весь день в городе.
– Думаю, – тихо ответил Диего.
– Думает, – Мария бросила стакан в раковину. – Черт, а ведь у тебя был шанс с Моралесом… был. Ты помнишь Альфредо, моего одноклассника? Как же не помнишь. Ты же и посадил его в тюрьму. А вот недавно я встретила его в городе, стыдно в глаза смотреть. Знаешь, что с ним случилось в тюрьме? Он повстречал там какого-то из далеких родственников генерала, подружился, они вышли почти в одно время и Альфредо через этого мужика смог увидеться с генералом и уж он своего шанса не упустил…
– Я видел Альфредо недавно. Он теперь в охране генерала.
– Видел… Сколько раз уже… – голос ее сорвался, она посмотрела сквозь шторы гостинной на запертую дверь комнатки их сына и продолжила шепотом. – Спрашивала тебя, что тебя так тянет в этот лес, пропадаешь там, возвращаешься оттуда по ночам… я знаю, у тебя с головой что-то, но… – зажмурила глаза, по щекам побежали слезы. – к черту тебя!
Развернулась и ушла. Диего открыл окно. На кухню вместе со свежим воздухом ворвался стрекот ночных насекомых.
– Так легче общаться, – сказал он ночной тьме снаружи. – Но я тебе все расскажу… Я не хочу больше этого, этой ненависти…
Диего захлопнул окно и пошел в спальню, но Марии там не было. Он нашел ее в соседней комнате. В детской, на краю кроватки, у ног спящего, закутавшегося в простыню Густаво.
Диего подошел к ней и осторожно положил ладонь на плечо. Мария поерзала, но не повернулась к нему.
– Этот ботинок… – прошептал Диего. – …от оборотня… ты знаешь, как ценит их генерал…
Мария повернулась. В глазах еще блестели слезы, но печали на ее лице больше не было.
– Но есть проблема… – продолжил Диего. -…это мальчишка.
Мария улыбнулась.
– Разве это проблема? – спросила она.
Глава вторая.
Не успела еще ночная тень покинуть душные городские улочки, когда Пилар, уставшая и сонная после рабочей смены, спрыгнула с ножки заводского автобуса.
Забежала в круглосуточный супермаркет, зевая в пустых проходах овощного отдела минут пятнадцать вспоминала вчерашний обед.
– Что же ты вчера кушал, маленький мерзавец? – рассуждала она вслух. – Сосиски с макаронами?.. Хм, и время не придется тратить на готовку, Пабло сам все сварит… Нет, у него уже изжога скоро будет от этих сосисок… ночью надо было думать, что покупать, а ты все книжки свои читала…
Суп в банке, две баночки йогурта и бутылка молока. На кассе увидела шоколадку, задумалась, прикусив губу.
– Покупаете? – спросила кассирша.
– Ага.
Ценник вышел неожиданно большим, но не отменять же. Вышла из магазина в легком притуплении, считая деньги в голове, беззвучно шевеля губами, прикидывая варианты до зарплаты.
– Ладно, это шоколадка для Пабло, надо же ему вкусности покупать, – успокоила себя Пилар.
На часах было уже семь, когда она зашуршала ключами у дверей квартиры, а в мыслях: "первая пара в девять, последняя в два, как ты собираешься не отключаться?"
Очутившись в квартире, словно зомби потянулась на кухню, быстро скинув кеды.
– Кофе, – говорила с собой Пилар чтоб не уснуть, раскладывая купленное в холодильник. – Две ложки, и кружку побольше…
Глаза слипаются, похлопала себя по щекам, поставила чайник в раковину, набрать воду.
– Что за запах?
Едва не провалилась в сон, ставя чайник на плиту, зажмурилась, открыла глаза, и только сейчас посмотрела на пол, под ногами у плиты кусочки слипшейся рыжей шерсти.
– Идиот, – хлопнула себя ладошкой по лбу Пилар и побежала в соседнюю комнату.
Пабло клубочком, в одних трусах лежал на раскладушке, пятки черные, на щиколотках капли застывшей грязи. Простыня валялась на полу вместе с подушкой, весь пол в шерсти и комках земли, одежда в коробке у дверей грязная и сырая.
Ему было четырнадцать, но выглядел он не по годам взрослым, намного крупнее и сильнее сестры, но сейчас, увидев его, спящего, сжавшегося, обхватившего во сне свои колени, ведь как обычно на ночь оставил окно нараспашку, позабыла Пилар весь свой гнев и лишь задрожала, хотелось ей ругаться и плакать, но сил никаких уже не было.
– Дурак, – прошептала она.
Пощупала его лоб. Теплый, все в порядке. Потрясла за плечо.
– Просыпайся, – шепотом, голос куда-то пропал, повторяла она.
– А? – Пабло повернулся к ней, зевая, пытаясь разлепить глаза. – куда так рано будишь?
– Ты чего вчера делал? – Пилар почувствовала, как подступают к глазам слезы, а в горле комок мешает говорить.
– А что такого? – Пабло сел, почесал свою кудрявую шевелюру. – Еще рань такая, я бы спал, а теперь вот разбудила.
– Шерсть, – сказала Пилар. – Весь пол в ней.
– А…
Он встал, поискал взглядом одежду.
– И грязь, – сказала Пилар.
Голос теперь вернулся к ней.
– Иди, немедленно прими душ.
Она схватила брата за руку и повела за собой, включила воду в душе, затолкнула его в ванную комнату и вышла, заперев дверь, оперлась на нее спиной и прижимаясь, медленно опустилась, сев на пол.
– Ну и что такого? – сквозь шум воды донесся голос брата. – Ты ведь знаешь, что это часть меня? Я не могу не превращаться.
– Можешь… – она сжала зубы, в горле пересохло от желания ругаться матом. – Знаешь, что с тобой сделают, если поймают?.. А твои дружки? Один из них проболтается, решит разбогатеть и все!
– Никто из братства не проболтается даже под страхом смерти.
– Братства… – повторила она и заметила, что на тумбочке для обуви у входной двери чего-то не хватает, – где у тебя второй кроссовок?..
Шум воды стал сильнее.
– Я спросила, где второй кроссовок?
Пилар встала и осмотрела все вокруг тумбочки, сходила в комнату брата и вернулась, сжимая кулаки.
– Где кроссовок?! – ударила она кулаком по двери и услышала, как со скрипом закрылся кран и шум льющихся струй воды прекратился.
– Где? – повторила она, но ответа не было.
На кухне засвистел кипящий чайник, вздохнув, Пилар отправилась к нему. Она уже помешивала ложкой кофе, когда на кухню, осторожно ступая, зашел Пабло.
– Ты вот чего такой злой ко мне? – рассматривая кофейную пенку, спросила Пилар.
– Это случайно… – опустив глаза, ответил Пабло.
Он все ждал, что Пилар будет ругаться, но она молчала. Оставив кофе, смотрела, как солнце рисует на металлических крышах соседних
