class="p1">— И настил в болоте попрочнее сделать, — кивнул невестке Трифон. — А то тудыть его оглоблей, этот увалень опять в болото провалится. В следующий раз может и не удрать.
— Не будет следующего раза! — затрещал кустарник у них за спиной. — Мы так не договаривались, чтобы в меня мечами тыкать!
— Да кто бы в тебя мечом ткнул, если бы ты, по своей неуклюжести в болото не свалился, Игорёк? — со вздохом обернулся к дракону староста. — Мы и так всё дно в том болоте кольями утыкали, чтобы он до тебя быстро добраться не смог. Увалень!
— Увалень и есть, — пнул Игорька в бок сапогом, подошедший следом Пантелеймон. — Всего и делов было; поорать издалека, дымом погуще попыхать и, будто бы испугавшись, удрать. То же мне, дракон!
— Да какой я тебе дракон! — взорвался Игорёк, нахохлившись будто рассерженный петух на насесте. — Сам же знаешь, что я змей! А мы с драконами даже в отдалённом родстве не состоим. И зовут меня Ингвар, сколько раз можно говорить? Надоели уже со своим Игорьком!
— Ну, Ингвар, так Ингвар, — примирительно вскинул руки Трофим. — Так что, Ингвар, — задушевно приобнял он псевдодракона. — Устроим ещё пару поединков с заезжими дурачками? Дело то прибыльное оказалось! А я тебе сверх уговору ещё пару мешков овса отсыплю. Отборного!
— Нет, — пересиливая соблазн, отказался «дракон». — Овёс, оно, конечно, хорошо, но со вспоротым брюхом его много в себя не запихаешь. Прощевай, Трифон, — скинув руку старосты с крыльев, Игорёк неуклюже засеменил по траве, набирая разбег. — В горы вернусь, — крикнул он, уже набирая высоту.
— Улетел, — тут же пригорюнилась Настька, провожая взглядом нескладную тушку. — Как же мы теперь?
— Ну, и Леший с ним! — не согласился с ней Пантелеймон. — Наголодается в своих горах, сам к нам обратно на брюхе приползёт.
— Леший, говоришь? — почесал голову староста. — А что, это мысль, сынок! А сходи-ка ты до лесу, Тихон. Покличь. Хватит уже ему без всякой пользы шляться.
— Да какой от него прок, отец? — удивилась Настька. — Видела я этого лешего прошлым летом. Милый такой старичок. Безобидный совсем.
— Ничего, — почесал голову Трифон. — Клыки вставим, глаза докрасна песком натрём, — староста решительно развернулся к вознице. — Поезжай в город, Пантелеймон. Будешь теперь Героев на злобного упыря кликать. А ты подкову обратно над дверью повесь, — развернулся он к Тихону. — Глядишь, и опять пригодится.
