охоту на призрака. По возвращению с паромной станции, позвонив отцу, ты, в приподнятом настроении, первым делом отправляешься обследовать гостиную, однако не найдя никаких зацепок, решаешь возвратиться в бухту, чтобы искупаться и отдохнуть, а к вечеру продолжить свои наблюдения. Уходя, ты плотно закрываешь калитку у заднего входа. Просто на всякий случай.
Где-то на горизонте собираются недобрые тучи, но пока, солнце еще высоко и отражается в твоих глазах, а морской бриз красиво спутывает длинные волосы. Какой-то мальчишка подплывает поближе, чтобы по секрету сообщить тебе о том, что тот рыжий мальчик с тарзанки сегодня собрался тебя поцеловать. Ты благодаришь его, но отплываешь на безопасное расстояние. Кто знает, чего еще ждать от этих мальчишек. Лежа на спине, и раскачиваясь на волнах, ты тайком наблюдаешь за горе-любовником. Он на спор заплывает за буйки, что строго запрещено, и затем медленно направляется в твою сторону. Он подплывает все ближе, и волны предательски несут тебя прямо к нему навстречу. Вот он уже совсем рядом и кладет руку тебе на плечо, но ты начинаешь весело брызгаться, превращая все это в игру, и он уплывает.
Закат цвета фламинго провожает тебя домой, и медленно наступающий вечер дарит прохладу. Ты возвращаешься уставшая, намеренно заходя с заднего входа, следуя предполагаемому маршруту таинственного привидения. Задвижка болтается кое-как, и ты без труда открываешь калитку, которую ранее сама же предусмотрительно закрыла на совесть. Никто из домашних никогда не использует этот выход. Ты настороженно наблюдаешь за домом. Вернее, за той его частью, где расположены окна гостиной. Они плотно закрыты. Должно быть, призрак еще внутри! Бегом, ты взбираешься на крыльцо и ловким движением сбрасываешь сандалии. Не обращая совершенно никакого внимания на маму, которая с тобой здоровается, ты с грохотом врываешься в гостиную, словно грабитель в собственном доме, но в комнате никого. Окно, по-прежнему закрыто, но покрывало на диване примято, что странно, ведь мама обычно садится в кресло, диван же – любимое папино место. Бегло оглядевшись, ты замечаешь еще кое-что – на подоконнике блестит серебристый портсигар. Из любопытства ты берешь в руки незнакомый предмет и нажатием кнопки, открываешь его. Ты достаешь одну сигарету и прячешь в кармане комбинезона, в качестве улики. Внезапно, ты слышишь скрип двери. Сердце уходит в пятки, но это всего лишь мама.
– Просвистела как пуля, даже не поздоровалась, – говорит твоя мама, руки в боки, стоя в дверях.
– Я так бежала, потому что сильно хотела сходить в туалет. На улице сегодня столько комаров, – говоришь ты, широко размахивая руками, изображая всякие жесты, чтобы только отвлечь внимание от дрожащих колен.
– Горе ты мое луковое, – улыбается мама, вытирая руки о полотенце, которое всегда очень кстати лежит у нее на плече, – на ужин сегодня картошка в мундире. Не хочешь помочь мне с готовкой? Я уже развела огонь. Пойди, принеси фольгу, а я пока вымою картофель. А, насчет комаров не беспокойся, их отпугнет дым от костра.
– Да, мама.
В мангале приятно потрескивают поленья. В теплом свете костра ты рассматриваешь улику. На белоснежном фильтре надпись «Союз-Аполлон». Это озадачивает тебя, ведь твоей отец курит исключительно «Мальборо», а мама, как и ты, не выносит одного только запаха табака. Что-то тут нечисто. Ты отрываешь маленький кусочек фольги и заворачиваешь в него сигарету. Просто на всякий случай. Когда появляется мама, становится уже по-вечернему прохладно и совсем темно, а костер, согревающий теплом и светом, окончательно превращается в уютный очаг. Ты спрашиваешь:
– Мам, а призраки курят?
– Держу пари, – говорит твоя мама, с неизменной улыбкой, – Некоторые курят. Думаю, это зависит от того, курил ли будущий призрак при жизни. Ведь призраки, – подсвечивая фонарем лицо, как делают пионеры, рассказывая у костра страшилки, говорит твоя мама, – это души мертвых людей, которые так и не обрели покоя.
Пока мама, занятая пряжей, сидит у костра, после вечернего туалета, ты тайком возвращаешься в гостиную, чтобы завершить осмотр места таинственного происшествия. На улице становится по-настоящему пасмурно, так что за тучами уже не видно и звезд. В темноте, на ощупь, ты пробираешься к закрытому окну, и обращаешь внимание на то, что серебряный портсигар пропал, а затем ощупывая покрывало, понимаешь, что мама уже все привела в порядок. Смотреть, вроде бы, не на что, и все же, просто на всякий случай, ты выглядываешь в окошко, чтобы убедиться, что мама по-прежнему занята, достаешь из выдвижного ящика под трельяжем маленький электрический фонарь, и тщательно осматриваешь диван. Приподняв покрывало, ты замечаешь крохотные влажные пятна белого цвета. «Это ведь эктоплазма – следы приведения!» – приходит тебе на ум. Ты об этом читала в книжках. От страха по твоему телу ползут мурашки, и некогда уютная комната становится какой-то к тебе враждебной. Внезапно, ты сталкиваешься с ПАРОЙ ГЛАЗ, следящих за тобой из глубины комнаты. Сперва тебе хочется позвать на помощь, но сообразив, что это всего-навсего твое собственное отражение в зеркале, ты приходишь в себя, и решаешь не беспокоить маму, ведь призрак, похоже, давно ушел, а у нее и без того полно домашних забот.
Всю неделю дожди, и сверкают молнии. Папа говорит, что молнии всегда появляются в самые трудные моменты нашей жизни. Это бог фотографирует нас со вспышкой, чтобы потом вспомнить, как мы с ними справились. Он говорит, что у них с мамой для тебя есть новости, но лучше тебе об этом спросить у мамы, потому что сам он вернется еще не скоро. Ты сгораешь от любопытства, но говоришь, что сперва тебе нужно дождаться, когда паром отправиться в город за твоей подругой. Но папа говорит, что из-за непогоды, паром с острова сегодня уже не уйдет. Ты глядишь на море, и волны вздымаются высоко, сбивая крикливых чаек с пути. Должно быть, твой папа прав.
Ты оставляешь велосипед в грязи у забора и заходишь с заднего входа, с трудом открывая задвижку. Всю неделю не было никаких следов привидения. Наверное, из-за дождя. Ты забегаешь в дом и снимаешь перепачканный дождевик. В дверях гостиной стоит твоя мама. Она нервно перебирает в руках полотенце. У нее за спиной чешет затылок усатый паромщик. Интересно, что ему надо. Мама говорит: «дочка, мы должны тебе кое-что рассказать». Мама больше не улыбается. Паромщик кладет руку на плечо твоей мамы. Она говорит, что твой папа останется в городе. Паромщик протягивает тебе леденец и просит, чтобы ты не расстраивалась. В нагрудном кармане его рубашки блестит серебряный портсигар.
Ты кричишь. Ты плачешь.
