Мама как-то сразу сбавляет тон и сникает, говорит с дрожью в голосе:
– Глаш, у тебя все хорошо?
– Да, все нормально, мам. Доделаем и приду. Меня Дашка с отцом проводят. Не волнуйся.
– Ладно, я еще позвоню.
Мама кладет трубку, а я начинаю беспокоиться. Сначала разговор на повышенных тонах с бабулей, теперь со мной. Не все гладко в Датском королевстве. У королевы, то бишь моей родительницы, что-то случилось. Или поехала крыша. И правда, надо домой.
Набираю Дашку, объясняю ей ситуацию. Та просит еще полчаса и тогда «точно едем». Знаю я ее полчаса. Но одной, по темноте и маршруткам, да еще в незнакомом пригороде, добираться совсем не улыбается. Решаю подождать, а потом силой утащить Фролову на автобус.
Возвращаться в дом и встречаться со «сладкой парочкой» нет никакого настроения. Не увидит меня сейчас Соколова – может, перебесится и отойдет. Вот тебе и вечеринка. Сижу, тусуюсь с телефоном в одиночестве на чужой территории. Хорошо хоть не холодно здесь, а то нашли бы завтра мои окоченевшие косточки…
Включаю финальный сезон «Сверхъестественного», чтобы скоротать время. Но не проходит и пяти минут, как мне снова мешают. Опять ворона. Или ворон. Поди их разбери! Стучит в окно, да как сильно! Разобьет на раз огромным клювом. Машу руками, чтобы прогнать нарушительницу моего спокойствия. Но не тут-то было! Птица абсолютно меня не боится, лишь косит желтым глазом, отводит голову для большего размаха и снова продолжает долбить.
Да что ж за день-то такой! Выбегаю наружу. Казалось, ворона только этого и ждала. Черная, гигантская, ненормальная птица оставляет стекло и летит в мою сторону. В панике оглядываюсь по сторонам в поисках того, чем ее отогнать. Как назло, на вылизанном, убранном дворе ни палки, ни веточки – ничего подходящего. Ворона пикирует сверху, задевает когтистыми лапами волосы. С запозданием успеваю пригнуться и прижать руки к голове для защиты. Птица отлетает чуть в сторону и разворачивается для нового маневра. Кружит надо мной и снова атакует. Второй раз за сутки я визжу во все горло, но уже не от радости, а от страха.
Со скоростью света бегу, несусь прочь со двора, за ворота Ивановской дачи, мимо веранды и дома. Туда, куда меня гонит бешеная птица. И падаю прямо под лыжи снегохода, подрезающего меня из-за угла.
***
Наверное, при падении я ударилась головой, потому что прихожу в себя совсем не на снегу, а прижатая щекой к широкой груди. Понимаю, что меня несут на руках и мне совсем не холодно. А бежала я от сумасшедшей вороны в одном худи. Так, стоп! Что происходит? Я потеряла сознание, когда бросилась под снегоход, – это очевидно, но кто и куда меня тащит?
Поворачиваю голову и стону от внезапной боли в затылке.
– Тише, не дергайся, – слышу низкий и приятный мужской голос. – Все будет хорошо. Выгоню машину и поедем в больницу.
Что? Какая больница? Я при смерти? Серьезные травмы? Вроде ничего особо и не болит, кроме головы. И рука немного саднит. И кто мой спаситель? То, что виновник аварии – я, не было сомнений: выскочила из-за поворота, меня не видели. Дома меня теперь точно прибьют. То, что я не пришла вовремя, – это цветочки. На другом конце города, ночью, с незнакомым мужиком, еще и больница. Осталось только из нее меня маме забрать, и будет полный комплект, за что меня запрут минимум на месяц. И то, что мне уже восемнадцать, и я работаю по мере сил и возможности, в расчет никто брать не будет. Универ, работа – домой!
Вот же влипла!
Поднимаю глаза на мужчину, что несет меня свободно, ничуть не напрягаясь, будто веса во мне совсем нет. Блондин. Возраст трудно разобрать в темноте, да и борода обычно прибавляет года. Довольно симпатичный, хоть и не в моем вкусе. Я люблю брюнетов, парней своих лет. И гладко выбритых. А этот старше, лет тридцать ему точно есть… Какого лешего я вообще оцениваю его привлекательность? Надо думать, как избежать проблем с меньшими потерями. А вдруг он маньяк или извращенец какой-нибудь?
– Поставьте меня, – выпаливаю первое, что приходит на ум.
– Мы пришли, – не выпуская меня из рук, он набирает код на электронном замке на воротах. Это другая дача, недалеко от Ивановых. Мы с Дашкой видели ее, шли мимо от остановки маршрутки, еще и шутили о том, что может скрывать пятиметровый забор, какие хозяйские секреты хранить.
Дом под стать: трехэтажный, основательный и внушительный. Настоящая крепость. Свет во дворе включается сам, как только мы переступаем порог. В быстром взгляде мужчины, брошенном на меня, я вижу золото; оно мерцает, сверкает и переливается в свете фонарей. Опять глюки? Хорошо я приложилась все-таки головой…
Он вносит меня внутрь гостиной, сажает на диван, берет лицо в ладони и внимательно смотрит. Я позволяю ему меня трогать, хотя минуту назад и размышляла о потенциальной опасности такого неожиданного знакомства. Теплые, но жесткие, шершавые ладони. Странно, но мне приятны его прикосновения. Кажется, что он что-то ищет в моих глазах и, не найдя, удовлетворенно вздыхает. Он что, по зрачкам видит, есть ли у меня сотрясение мозга? Если такой опытный, зачем говорил про больницу?
– Я сейчас, ты ложись и старайся не двигаться, – наконец говорит мужчина и уходит из комнаты.
Ну да, еще не хватало тут разлечься. Я осторожно ощупываю затылок; большая шишка, крови нет. Что там при сотрясении бывает? Тошнота? Вроде не наблюдается. Но могут же быть и другие последствия. В больницу все же надо бы, он прав, только следует Дашку предупредить, а лучше взять ее с собой. Вот! Самый оптимальный вариант. И не нужно бояться незнакомцев. А скорую вызвать – еще лучше.
Я опускаю руку в карман и не нашариваю в нем телефон. Ну конечно, он же остался на веранде, как и пуховик. А на мне чужая куртка. Вот почему я не чувствовала холода. Какой заботливый маньяк!
Рассматриваю комнату в отсутствие хозяина. Решетки на окнах. Не сбежать, если что-то пойдет не так… Аскетичная, брутальная обстановка. Из всего уюта только камин с настоящими, тлеющими углями да оленьи рога над камином. Стены даже внутри отделаны брусом. Кругом дерево, включая и необычную инсталляцию на стене в виде черной, гладкой ветки. Хм… у бабушки в комнате почти такая же, только чуток поветвистей. Она уверяла, что это довольно старое и редкое настенное украшение, доставшееся ей еще от ее прабабушки. И правда, первый раз вижу такое вне своей квартиры.
Расспросить бы своего спасителя об истории его черного дерева. Возможно, нашлись бы параллели между нашими родами в прошлом, а может, все гораздо проще: вещица советского периода, ценная только для семьи с ее собственной, личной историей.
Мужчина возвращается с перекисью водорода и бинтами, усаживается рядом, намереваясь оказать мне первую помощь. Только сейчас вспоминаю, что не просто так болела рука. Теперь, когда он закатал рукав моей кофты повыше, вижу, что кожа ободрана от кисти до локтя. Счесала при падении о колючий наст. Непроизвольно вздрагиваю и вырываю конечность из его хватки.
– Это всего лишь перекись, – он делает новую попытку залить шипящей жидкостью мои раны.
