что надо.
Кери втягивалась и в местный тихий ритм, и в свое непривычное занятие детектива.
День прожит ненапрасно.
…Первого человека на «своем» пляже заметила через пару дней, когда встала пораньше и наслаждалась утренней чашкой кофе. Глядела на горизонт, позволяя себе пока ни о чем серьезном не думать и ничего не планировать.
Ждали ее дела былые четверть века и еще чуток подождут.
Выспалась, искупалась в море, смыв с себя городские заботы…
Свежий ветер трепал край легкого халата и влажные после плаванья волосы.
Перед взором вырисовалась поджарая фигура бегуна. Загорелый высокий мужчина, светлые волосы, босиком… Все, что удалось рассмотреть с этого расстояния.
Кто бегает босиком? Или по песку можно?
Кери не отводила взгляд, но, когда незнакомец повернул голову в сторону домика, поспешно спряталась за штору. Почему? Не делала же ничего плохого, смотрела в окно. Однако чувствовала себя почему-то сталкером-вуайеристом.
Показалось, или ей кивнули?
Ее вообще не должно быть видно за занавеской, а сейчас и за дверью. Может, кончик носа только выглядывает.
Отвечать не стала.
Нелюдимая, да, как тётя Аполин говорит.
А по уму так и стоило бы начать знакомиться с местными, а не только газеты читать. Тихой сапой, особо не расспрашивая про цель своего приезда.
Да и как тут спросишь? Подойти и на улице поинтересоваться, не в курсе ли человек что за авария произошла на шоссе семьдесят девять с двадцать лет назад?
Глава 4
Кери облюбовала прилегающее к библиотеке кафе, где варили отличный кофе и пекли очень вкусные, но очень маленькие — приходилось брать сразу два! — круассаны.
В старом центре, в симпатичных двухэтажных домах из светлого камня. Иллайхе хоть и невелик, а разделение на центр и окраину все равно есть.
— Не знаете, случайно, где мне найти Эндрю Молла? — невзначай поинтересовалась у официантки Трейси, когда та принесла счет.
— Старшего, младшего?
— Предполагаю, что старшего.
— Конечно, знаю, у него же газетная лавка тут недалеко. Это младшего трудно застать, все мотается по стране, а папаша Молл в лавке постоянно. В любой день, в любое время.
Она объяснила, как дойти до киоска и даже не полюбопытствовала зачем он понадобился приезжей девице.
— Спасибо большое, сберегли мне время! — от души улыбнулась Кери, не рассчитывавшая на такую удачу.
— Только… — Трейси колебалась мгновение, прежде чем добавить: — Он не особо приветливый человек.
— Ничего страшного, спасибо!
Источник информации жив, хоть и в возрасте. И он недалеко.
Ее единственная ниточка.
Пока — единственная.
Зато какая!
Газетный трафик, с табачными изделиями. Старик в нем. Одутловатый, с недельной седой щетиной, курящий шибко вонючие сигареты.
Кери вдохнула побольше уличного воздха и решительно шагнула внутрь табачно-газетной лавки. Тренькнул колокольчик над дверью, и та закрылась за спиной, отрезая от свежего воздуха.
Чего только ни сделаешь, гоняясь за обманчивым миражом, что называют правдой.
— О, сколько у вас всего интересного! — Кери изобразила одну из своих светских улыбок. Самую милую и сладкую, на которую только способна.
Чутье подсказывало, что и легкий сарафан в акварельных розочках она выбрала сегодня очень кстати.
Старик уставился на нее не особо приветливо. Или у него всегда такое выражение лица, недовольно-брезгливое? С таким количеством жира, конечно, сложно иметь активную мимику, эффект ботокса. Зато морщин не видно.
Странная трансформация из тренированного и сухопарого, судя по фотографии, пожарника, в тучного курильщика.
— Привет, привет, — подтверждая догадку, пожилой мужчина окинул взглядом ее фигуру с головы до ног и причмокнул губами, чуть не выронив при этом прилипшую к нижней губе сигарету.
— Керол Ли, — протянула ладонь первой.
«Надо, надо, просто сделай это», — продолжала уговаривать себя.
Ей нужна информация, а для этого надо понравиться, наладить контакт. И неважно, как тебе неприятно находиться в этом прокуренном помещении и тем более касаться этого человека.
Как здесь вообще возможно купить газету?! Они же все провоняли никотином! Такое домой принесешь, потом неделю от запаха не избавишься.
— Эндрю Молл, очень приятно. Чем могу помочь? — голос мужчины все еще звучал настороженно.
Керол сняла шляпу и встряхнула волосами, разминая кожу на затылке.
Со стороны старика донесся шумный выдох.
— Ты… Откуда?
— Что, простите?
— Кто ты? — он поднялся из-за прилавка и затушил окурок о край переполненной пепельницы.
— Меня зовут Керол, я тут проездом, — держать улыбку становилось все сложнее. Недружелюбно и слишком пристально смотрел Эндрю.
— Ты ее дочь?
А вот теперь маски сброшены.
Кери впилась в него глазами не менее пристально, чем он в нее.
— Если вы об Анне Пепперфильд, то да. Я ее дочь.
Старик молча смотрел.
Вязкое такое молчание, наполненное смыслами, воспоминаниями для Эндрю и тягостным ожиданием для Кери.
— Зачем приехала?
— За правдой о родителях.
— А о себе? — он неприятно усмехнулся.
— Я знаю, что вы были на месте аварии…
— Знаешь, значит, — перебил. — И откуда?
— Листовка Пожарной части.
Мужчина рассмеялся невесело, грузно осел обратно в кресло.
— Мелочь. Упустили.
— Я прошу вас…
— Не проси. Мне надо подумать, — снова не дал договорить.
Но и Кери не собиралась отступать.
— Вы должны…
— Вот не надо мне о том, кто и что должен! Ты понятия не имеешь, о чем говоришь! И во что ввязываешься! — взорвался громкой тирадой, от его тяжелого дыхания заколыхались страницы близлежащих газет.
— Я не отступлю.
Кери сжала челюсть. Если он хотел ее отпугнуть, то вызвал противоположную реакцию. Когда боялась, Кери нападала.
— Мой тебе совет — поезжай домой. И не свети здесь своим личиком. Если я тебя узнал, то и они узнают.
— Кто они?
— Уезжай сегодня же.
— В чем опасность?
— Упрямая. Как мать.
— Вы ее знали?
— Да ты можешь просто исчезнуть, — проигнорировав вопрос, продолжил запугивать, покашливая между тирадами. — И никто тебя никогда не найдет. Понимаешь? И с большой вероятностью так и будет. Уезжай, пока не поздно.
Кери промолчала, всем видом своим выражая прямо-таки ослиное упрямство. С места не сдвинешь. Здесь заночует, наплевав на вонь.
Эндрю Молл, видимо, прочел это намерение в ее взгляде.
Он опустил лицо в ладони, давя пальцами на закрытые веки.
— Мне надо подумать, — повторил.
— Приду сегодня вечером?
— Завтра. Вечером.
Поколебалась с минуту, но допытываться дальше смысла не было. Подавила нетерпение и тревогу. Никогда еще не была настолько близко к кому-либо из непосредственных участников.
Не сбежит же он от нее из города, в самом деле?
— Спасибо.
Вышла не прощаясь, полной грудью вдыхая свежий воздух улицы.
Ей надо подождать всего сутки.
И правда, какая бы она ни была, будет ее. Не верилось, что все оказалось настолько легко. Пара дней
