что? Так я и поступлю.
— Прикуси язык, будь добр. Не вынуждай меня принимать меры. Ты же знаешь, как я это не люблю…
Оба голоса Корделия безошибочно узнала — отец и Ник снова спорили. В то время как ее брат что-то громко доказывал и втолковывал, отец отвечал вкрадчиво и тихо. На секунду Корделия подумала зайти к ним — может, ее присутствие остановит ссору, — но почти сразу передумала. Вспомнила другие случаи, когда она пыталась помирить отца и брата. Тогда они огрызались оба: брат вспыльчиво и зло, отец — холодно, напоминая ей об ее месте.
Бредя обратно в свою комнату, Корделия притормозила у поворота к камере пленника. Она до сих пор корила себя за то, что накануне поддалась любопытству и подошла, заговорила с ним. В итоге ее интерес не только не угас, но и разгорелся сильнее. Корделия никогда еще не видела жителя локаций так близко, зато часто гадала, какие они — люди, ходящие под солнцем.
Наверняка нужно быть сильным и жестоким, чтобы выжить в суровом мире. И не просто выжить, а добыть все самое лучшее. Пленник не выглядел безжалостным ублюдком, но ведь то лишь внешность. У него руки были по локоть в крови. Да что там по локоть… по самые плечи. Иначе и быть не могло у сынка Филиппа — главы кровавого режима и убийцы.
Корделии сразу вспомнились солдаты в точно такой же форме, стрельба, клубы пыли и алые пятна, расползавшиеся на белом платье. Светлые волосы, перепачканные и метшие под порывами ветра бетонное крошево на земле.
Эти люди должны поплатиться.
Гнев поднялся волной, и Корделия поняла, что неосознанно сжала в кулаке жетон, по-прежнему висевший у нее на шее. Опустив руку, она брезгливо вытерла ладонь о штаны. Почему не сняла его? Зачем носила вещь врага?
Потому что это был трофей, напоминавший Корделии о близящейся победе и о брате, которого она видела лишь вчера…
— Сестра! — раздался голос Ника.
Корделия брела по тоннелю с Грином, бездумно вытирая руки о штаны, но при виде брата ускорилась.
— Привет! — она радостно улыбнулась ему. Они не виделись много, очень много дней, и Корделия предвкушала возможность поговорить с родным человеком. Долгие годы ей удавалось общаться только со своим пожилым наставником, который с каждым днем становился все угрюмее и молчаливее. А ей так хотелось легкости и веселья!
При тусклом освещении лицо Ника, обрамленное золотистыми локонами, выглядело почти ангельским: светлым и мягким. Яркие губы насмешливо изогнулись.
С изумлением Корделия увидела подчиненных своего брата, суетившихся возле подсобки.
— Ник, в чем дело? — спросила она недоуменно.
Приблизившись к брату, Корделия запрокинула голову и посмотрела ему в лицо. Ник выглядел странно. От него пахло чем-то сладковатым, паленым, а глаза были красны. Вдохнув исходящего от него аромата, Корделия поморщилась — запах был очень назойливым. Она привстала на цыпочки, коснулась пальцами скулы брата.
— Опять плохо спал ночью? — спросила встревоженно.
Увы, большего Корделия не могла себе позволить. Она была бы рада обнять его, но сдержалась в присутствии своего опекуна. Как бы Корделия ни гналась за редкими крохами нежности, Ник был ласков к ней лишь вдали от посторонних глаз. Конечно, ему ведь нужно было поддерживать образ сурового и серьезного наследника, которому не пристало обниматься с маленькой сестрой. Да и отец с Грином, если находились рядом, готовы были испепелить Ника взглядом за малейшие проявления заботы о ней. Корделия же видела, что брат с самого детства к ней тянулся. И особенно с тех пор, как спас ее в том разрушенном городе. Видимо, ему тоже нужно было простое человеческое тепло, которого так не хватало в новом мире.
— Я не с пустыми руками! — он казался неестественно радостным.
— Да? — досада моментально испарилась.
— Пойдем, — Ник ухватил Корделию за предплечье и потащил по тоннелю.
Возле подсобки она оторопела. Высвободившись из захвата, Корделия подошла к ближе и с изумлением увидела на узкой койке, расположенной у противоположного края камеры, человека в черной одежде. Он лежал лицом к стене, но даже сейчас было понятно, что пленник — мужчина высокий и довольно массивный.
— Ник? — неуверенно произнесла Корделия.
— Наш трофей, — рассмеялся брат, и она медленно обернулась к нему. Он выглядел не как обычно. И явно пребывал в приподнятом настроении.
Корделия перевела взгляд на своего опекуна, но тот молчал. Стоял, прислонившись к стене и с мрачным видом скрестив руки на груди. Седые волосы растрепанной копной ниспадали на плечи, частично затеняя бородатое лицо, отчего выражение его угадать становилось непросто.
Дверь камеры была не заперта, и Ник вошел внутрь, схватил мужчину за плечо и развернул того к Корделии. Парень явно был избит. На виске его красовался синяк. Кровь из разбитого носа залила небритую щеку, губы и подбородок. Корделия шагнула в камеру и всмотрелась в незнакомое лицо. Шатен с по-военному короткой стрижкой. Наверное, даже красивый, если его умыть.
— Кто это? — она не отводила взгляда от пленника.
Вместо ответа Ник наклонился, запустил пальцы под куртку парня и, что-то нащупав, сорвал с его шеи цепочку. Он вернулся к Корделии и, взяв ее за руку, вложил ей в ладонь железную плашку с гравировкой. Она сразу догадалась, что это — жетон, какие носили военные оружейной локации.
— Берт… — прочитала Корделия слова на нем. — Капитан третьего ранга… Ник, я все еще не понимаю.
— Какого черта он здесь делает? — подал голос Грин, явно недовольный.
— Это сын Филиппа, — торжественно пояснил Ник, проигнорировав старика.
— Почему он до сих пор жив? — вскинула Корделия взгляд, сжав жетон в кулаке.
— Уверяю тебя, это ненадолго, — улыбнувшись ей, Ник обхватил ее кулак обеими своими ладонями. — А жетон… обещаю тебе, что он станет первым в нашей с тобой коллекции.
Корделия снова сжала жетон в кулаке, на этот раз осознанно, крепко.
— Эти люди должны поплатиться, — твердо прошептала она и пошла прочь.
****
Берт не знал, сколько прошло времени. Пару раз он проваливался в сон, но быстро просыпался и продолжал всматриваться во тьму. Ему было неспокойно и страшно. Хотя в последнем Берт не признался бы даже самому себе.
Бесконечные догадки, одна краше другой, сводили с ума, и с каждым часом надежда, что о его судьбе станет известно друзьям, становилась все призрачней. Ему стоило верить, что его разыщут братья и Феликс — преданный страж. Разумеется, они не оставят поисков. Целеустремленные и разумные люди. Люди, которые никогда не попадут в подобную ситуацию.
Казалось, прошла вечность, прежде чем за решеткой снова раздались шаги.
