все свои труды и сошел с небес во ад. Поэтому никто, делая добро, не должен хвалиться, потому что пали все, кто полагался на самих себя».
53. Авва Олимпий рассказывал: «Некогда спустился языческий жрец в Скит и зашел в мою келию переночевать. Видя, как живут монахи, он спросил меня: „Проводя такую строгую жизнь, неужели вы не получаете никаких видений от вашего Бога?“ Я ответил, что не получаем. Жрец удивился и сказал: „Но когда мы священнодействуем перед нашим богом, он ничего не скрывает от нас, но открывает все свои тайны. А вы предпринимаете такие труды: бодрствуете, безмолвствуете, подвизаетесь – и говорите, что ничего не видите. Раз вы ничего не видите, значит, несомненно, ваши сердца наполнены лукавыми помыслами, которые отделяют вас от вашего Бога, поэтому Он и не открывает вам Свои таинства“. Я пошел и рассказал старцам о словах жреца. Они удивились и сказали, что жрец прав: нечистые помыслы действительно отдаляют человека от Бога».
54. Авва Орсисий сказал: «Думаю, что если человек не будет должным образом блюсти свое сердце, то все, что ни услышит, позабудет и оставит в пренебрежении. Тогда враг, найдя у него в душе незанятое место, вторгнется туда. Так светильник, зажженный и источающий свет, потихоньку погаснет, если в него забудут подливать масло, и тогда кругом воцарится тьма. И не только это: порою еще и мышь бегает вокруг светильника и хочет съесть фитиль, но не может этого сделать, пока горит огонь. Когда же она заметит, что нет уже в нем ни света, ни огня, то, чтобы вытащить фитиль, опрокидывает светильник. И если он глиняный, то разбивается, а если медный, то хозяин поднимает его и ставит на прежнее место.
Так, насколько нерадит душа, настолько удаляется от нее Дух Святой, пока она совершенно не охладеет. И тогда враг, пожирая усердие души, своим злом истребляет и самое тело. Если же человек имеет доброе расположение к Богу и только начал впадать в небрежение, то Бог, будучи милостив, влагает в него страх Божий и память о мучениях и делает его трезвенным. Тогда человек становится внимательным и проходит жизнь с великой осторожностью, ибо знает, что Бог в любое время может посетить его».
55. Авва Пимен, когда еще был молод, отправился к одному старцу, чтобы спросить его о трех помыслах. Придя к старцу, он забыл один из помыслов, и вернулся в келию. Лишь только он взялся за ключ, как вспомнил нужное слово и, так и не открыв двери, вернулся к старцу. Старец сказал: «Ты очень быстро вернулся, брат». Тот ответил: «Только я взялся за ключ, как вспомнил забытое слово и не стал открывать дверь. Поэтому я и пришел так быстро». А расстояние, пройденное им, было весьма немалым. Сказал ему старец: «Ты поистине Пимен, т. е. пастырь ангелов, и пронесется твое имя по всей земле Египетской».
56. Говорили об авве Пимене, что, собираясь идти на богослужение, он садился и наедине около часа разбирал свои помыслы и лишь потом выходил из келии.
57. Сказал авва Пимен, что даже если человек сотворит новое небо и новую землю, то и тогда он не должен предаваться беспечности.
58. Он же сказал, что один человек как-то спросил авву Паисия: «Что мне делать с моей душой? Она бесчувственна и не боится Бога». Старец ответил: «Иди и привяжись к человеку, боящемуся Бога. И когда ты сблизишься с ним, он и тебя научит бояться Бога».
59. Авва Пимен сказал об авве Пиоре, что он каждый день полагал начало своим трудам.
60. Однажды, когда авва Исаак был в келии у аввы Пимена, раздался крик петуха и авва Исаак спросил: «Здесь есть петухи, авва?» Тот ответил: «Исаак, что ты вынуждаешь меня говорить? Ты и подобные тебе слышат это, а трезвящемуся нет никакого дела».
61. Брат просил авву Пимена: «Скажи мне слово». Тот ответил ему: «Когда котел стоит на огне, мышь или змея не может приблизиться к нему. А как только котел остынет, зверь его опрокидывает. Так и монах, пока он пребывает в духовном делании, враг не может его низвергнуть».
62. Он же сказал: «Лукавство людей скрывается позади них».
63. Авва Пимен часто говорил, что нам не нужно ничего, кроме трезвящегося сердца.
64. Авва Пимен рассказывал, что некий брат говорил авве Симону: «Когда я выхожу из келии и вижу, что мой брат отвлекся на пустое, я тоже отвлекаюсь на то же самое. И если он смеется, я тоже смеюсь с ним. Когда же возвращаюсь в келию, не могу обрести покой». Старец ответил: «Ты выходишь из келии, встречаешь смеющихся и тоже смеешься, встречаешь разговаривающих и тоже начинаешь разговаривать... И после этого ты хочешь войти в келию таким же, каким вышел из нее?» Брат спросил: «Но что же мне делать?» Старец ответил: «И в келии следи за собой, и вне келии».
65. Он же сказал: «Вот глас, который вопиет к человеку до последнего его воздыхания: „Ныне обратитесь“».
66. Еще сказал: «Нам необходимы три главные вещи: бояться Господа, молиться и творить благо ближнему».
67. Авва Пимен сказал: «Не может человек распознавать помыслы извне. Когда же они восстанут в нем самом, тогда если он поборется с ними, то изгонит их».
68. Опять сказал: «То, что мы не предвидим последствий нашего поступка, не позволяет нам преуспеть к лучшему».
69. Он же сказал авве Ануву: «Отврати очи твои, чтобы не видеть суеты.[7] Потому что свобода очей губит души».
70. Еще говорил: «Если душа отойдет от всякой спорливости и от человеческих нестроений и тревог, то Дух Божий снидет в нее и она станет плодовитой, тогда как до этого была бесплодна».
71. Он же сказал, что страх Божий есть начало и конец всех дел, как сказано в Писании: начало премудрости – страх Господень.[8] И когда Авраам приготовил жертвенник, Господь сказал ему: «Теперь Я знаю, что боишься ты Бога».[9]
72. Авва Памво сказал: «С тех пор как я отрекся от мiра ради Бога, я не раскаивался в слове, которое произнес».
73. Некто спросил авву Петра, ученика аввы Лота: «Когда я один в келии, душа моя пребывает в покое. Если же зайдет ко мне брат и скажет слово о чем-либо внешнем, то моя душа смущается». Авва Петр ответил ему словами аввы Лота: «Дверь всегда открывает твой ключ». Брат спросил: «Что это значит?» Авва Петр ответил:
