Книга Самгук саги Т.1. Летописи Силла - Ким Бусик

склонна была рассматривать их как государства, в которых происходило формирование феодальных отношений[23]. Особенно оживленные споры по вопросу о характере социально-экономических отношений в Корее периода троецарствия развернулись в самые последние годы. Когда на страницах журнала «Ёкса квахак» («Историческая наука», орган Института истории АН КНДР) в 1955 г. появилась статья Ким Кванчжина[24], в которой излагалось подробное обоснование того, почему в Корее не могло быть рабовладельческой формации и почему после разложения первобытнообщинного строя произошел непосредственный переход к феодализму, — с возражениями против основных положений Ким Кванчжина на страницах того же журнала выступили То Юхо[25] и Ли Ыпсу[26], считающие, что общественный строй трех государств должен быть определен как рабовладельческий. Соглашаясь с некоторыми правильными частными положениями То Юхо, Ким Кванчжин в своей новой статье[27] показал методологическую несостоятельность аргументации То Юхо и доказывал правильность основного своего тезиса о том, что Корея перешла к феодализму, минуя рабовладельческую формацию.

В этих условиях спорный вопрос о социально-экономических отношениях в Корее в эпоху трех государств был вынесен Институтом истории АН КНДР на общественную дискуссию, которая проходила в течение трех дней в конце октября — начале ноября 1956 г.

На дискуссии выступила большая группа историков, отрицающих существование рабовладельческой формации в древней Корее[28]. Подвергнув критике концепцию о существовании рабовладельческого строя в период трех государств, Ким Кванчжин определял их как феодальные, теоретически обосновывая возможность для Кореи миновать рабовладельческую формацию, поскольку в Корее существовал ряд условий, сдерживавших развитие рабовладельческого уклада. Временем формирования трех государств Ким Кванчжин считал период III — VI вв. н. э. Эти выводы Ким Кванчжина разделяли на дискуссии Чон Соктам, Но Чонхван, Ким Сеик и другие, а Чхэ Хигук и Чон Чханён, поддерживая их основные положения, высказывали дополнительные соображения о классовом составе корейского общества в эпоху трех государств и особенно о понимании категорий «рабов» и «зависимого крестьянства», а также специфики государственного строя.

Группа историков, признающих три государства феодальными, исходит из того, что в последний период первобытнообщинного строя в Корее был довольно высокий уровень развития производительных сил, что основную массу производителей эпохи формирования трех государств составляли так называемые «низшие дворы» (хахо), или зависимые крестьяне, что эксплуатация их со стороны господствующего класса носила определенно феодальные формы, что государственный строй в Когурё, Пэкче и Силла характеризовался феодально-иерархическими чертами, что вообще нет достаточного количества конкретных фактических данных, которые позволяли бы судить о наличии рабовладельческого строя, для развития и расцвета которого не было в Корее благоприятных экономических условий. При этом большое значение придается также влиянию феодального Китая на развитие общественных отношений и политических институтов в корейских государствах.

Против этих взглядов выступили на дискуссии историки, придерживающиеся по-прежнему мнения о рабовладельческом характере трех государств. Против главных выводов Ким Кванчжина, выдвинувшего идею о переходе Кореи к феодализму через «варварские государства», выступил То Юхо, утверждая, что с начала новой эры до конца IX в. в Корее существовала рабовладельческая формация, что крупные восстания в Корее IX в. являлись якобы своеобразной «революцией рабов», возвестившей наступление феодализма. Не видя принципиальных различий между рабами и крепостными крестьянами, То Юхо полагает, что в период трех государств, несмотря на преобладание мелкокрестьянского хозяйства, развивался рабско-крепостнический уклад, что общественная формация этой эпохи должна быть охарактеризована как рабовладельческая.

Несколько иначе понимает рабовладельческую формацию в Корее Лим Гонсан, который на основе данных Самкук саги и Самкук юса относит время формирования трех государств к I — III вв., а общество трех государств до конца V в. считает рабовладельческим, так как, по его мнению, при сохранении общинных отношений эксплуатация непосредственных производителей, осуществляемая в форме взимания дани государственной властью правящего класса, качественно отличается от форм феодальной эксплуатации. Так как население зависимых общин рассматривалось королевской властью как ее собственность, Лим Гонсан предлагает общество периода трех государств считать рабовладельческим. По его мнению, элементы феодальных отношений стали появляться в корейских государствах только после V в., и лишь в VII в., с объединением страны под властью государства Силла, в Корее утвердился феодальный строй[29].

Тезис о рабовладельческом характере трех государств защищал и Ли Нынсик, ссылаясь на специфические особенности рабовладельческого строя на древнем Востоке, изученные в советской исторической науке. По его мнению, в Корее эпохи троецарствия, как и в других странах древнего Востока, рабовладельческий строй существовал в условиях сохранившихся общинных отношений и преобладания мелкокрестьянских хозяйств.

Доводы Лим Гонсана и Ли Нынсика поддерживал выступавший на дискуссии академик Пэк Намун, который по-прежнему отстаивает свою идею о существовании рабовладельческой формации в трех ранних корейских государствах. Хотя он и признает необходимым внести некоторые коррективы в вышедшую в 30-х годах его «Социально-экономическую историю Кореи», но основные идеи этой работы считает правильными. Хан Гирён, Кан Бёндо и другие в своих выступлениях также выдвигали аргументы, защищающие тезис о рабовладельческом характере трех государств.

Если кратко суммировать основные положения историков, считающих три государства рабовладельческими, то они сводятся к признанию, во-первых, не частной (как в странах классического рабовладения), а общинно-государственной собственности в качестве господствующей формы собственности в этих государствах; во-вторых, качественного отличия от феодальных тех производственных отношений, при которых мелкие производители-крестьяне платили дань государству (причем зависимые крестьяне не считаются крепостными); в-третьих, рабовладельческих отношений как определяющих производственных отношений, несмотря на численную незначительность рабов, патриархальных и государственных, в-четвертых, существования деспотической формы государственной власти.

Как справедливо отмечается в редакционной статье «Ёкса квахак»[30], сторонниками этой концепции не четко уяснено различие конкретных исторических условий стран рабовладельческого древнего Востока и Кореи эпохи троецарствия, не выявлено конкретное содержание общинных отношений в корейских государствах, допущен односторонний отбор исторических фактов.

Кроме двух противоположных концепций, приведенных выше, на дискуссии были высказаны и некоторые другие соображения. Академик Пак Сихён, например, считал Когурё и Пэкче рабовладельческими государствами, а Силла, развивавшуюся позже них, — феодальным государством. Чон Угён и Чон Сехо вообще возражали против того, чтобы начальный период трех государств связывать с концом первобытнообщинного строя, так как, по их мнению, зачатки классового общества надо искать в более раннее время, в период древнего Чосон.

Пишущий настоящую работу не считает возможным присоединиться безоговорочно к какой-либо из приведенных выше точек зрения на социально-экономическую природу трех государств. Для окончательного решения этой проблемы необходимо конкретное рассмотрение процесса образования классового общества и государства, а также дальнейшего социально-экономического развития каждого из трех государств в отдельности, чтобы можно было затем подойти к общему заключению обо всем периоде трех государств.

В настоящем очерке рассматриваются вопросы