могло наверно заморозить. Ее красивые алые губы были сжаты в тонкую линию. А глаза прожигали убийственным светом. Я сразу понял кто она. Ее сходство с Адрианом было сложно не заметить. Катериель.
Ее белоснежный халат и перчатки были все в крови. Она сняла халат, а потом перчатки, сложив в странный мешок. Он загорелся светом, превращаясь в пыль. Катериель надела снова перчатки и подошла ко мне. Она прощупала мои раны, заставив меня громко закричать. Ее лицо ничего не выражало. Полное равнодушие. Она снова сняла перчатки и вышла за дверь.
Я растерянно посмотрел ей вслед, с трудом восстанавливая дыхание. Неприятное ощущение заставило поморщиться. Перед кроватью начала расползаться огромная лужа крови. Я все смотрел и смотрел на нее, не отрывая взгляд. Перед глазами заплясали мушки, и я провалился в черноту. Мыслей не было никаких.
В следующий раз, когда я открыл глаза, то не увидел Катериель. Рядом стоял Серафим Кир и мягко улыбался. Я странно на него смотрел, ничего не понимая. Боли не было. Чувствовалось такая легкость, словно тело невесомое.
— Как ты? — спросил он, наклоняясь надо мной.
— Хорошо. Почему ты здесь? — прохрипел я, не, понимая, зачем он пришел. Пожалеть меня? Лучше уж ледяной взгляд Катериель. Я ведь не девица, а мужчина, переживу как-нибудь.
— Были зафиксированы нарушения твоего содержания в темнице и лечебнице. Виновные получили наказание.
Ну и зачем все это? Ну, подумаешь, не кормили, отхлестали от всей души, оставили в палате истекать кровью. Плевать! Я демон, меня так просто не убить.
— Это так было необходимо? — спросил я его.
Серафим Кир посмотрел на меня хмурым взглядом.
— Да. Если не будет порядка, наступит хаос. Ты как человек военный должен понимать суть дисциплины и четкого выполнения приказов.
Я кивнул, соглашаясь с ним. Он прав, но я понимал всех этих ангелов. Он словно прочитал мои мысли, вздохнул:
— Ты виновен, но и ты заслуживаешь понимая. Их поведение недостойно ангелов. И они нарушили приказ.
— Я с тобой согласен, конечно, но если им станет легче, истязая меня, пусть.
Я не девица, переживу, — возразил я ему.
Кир посмотрел на меня, не соглашаясь.
— Ты не прав. Месть разрушительна, он отравляет чистую душу ангела. Я уже видел, как чистый ангел падает вниз до отброса. Как месть разрушила его жизнь. Он стал тем, с кем он раньше боролся, — проговорил он, пряча боль в глазах. Я знал, о ком он говорит. Во время сражения они с Лукой встретили своего наставника, бывшего Серафима Лукьяна, который предал их в прошлом. Он в прошлом попытался убить Создателя Целестина, и был изгнан, лишившись пяти крыльев и силы. Именно Серафиму Киру пришлось оборвать жизнь своего наставника. Я даже представить не могу, как он выдерживает столько боли.
Серафим Кир печально улыбнулся. Он помог мне сесть. Тело было ватное, не слушалось. Голова загудела. Я сглотнул. Голодный желудок сжался.
— Я помогу тебе дойти до камеры. Туда тебе и принесут обед.
Он взял меня под локоть и помог встать на ноги. Я еле передвигал ногами. Но шел самостоятельно, отказавшись от помощи.
— Кто все же был наказан? — я задал вопрос, переводя дыхание. В коридоре стояла тишина. Никого не было.
— Стражники. Они были переведены в другое место службы. Командир Адриан. За использование силы. Он влил свою истинную силу в Хлыст Наказаний, чем нарушил правило. Он был переведен на границу с небольшой частью войска для патрулирования.
— Подожди, — остановил я его, — то есть Хлыст используют без силы?
— Да. Силу используют только для защиты. Но он нанес тебе 150 ударов наполненным силой Хлыстом. Также нарушив правило наказания в сто ударов. Он чуть не убил тебя, — в голосе Серафима Кира послышались стальные нотки.
Я ошарашенно замер. Насколько же он ненавидел меня, что нарушил два правила. Я вздохнул. Черт, я все равно понимал его. Будь я на его месте, я поступил бы также.
Мы зашли в темницу. Наши шаги гулко отражались эхом от стен.
— Катериель тоже наказали? — вернулся я разговору. О ней я хотел узнать в первую очередь.
Серафим Кир кивнул.
— Она нарушила клятву целителя. Оставила тебя в опасном состоянии, не оказав должного лечения. За это карают изгнанием из целителей. Но у нее вовремя проснулась совесть. Когда она вернулась, ты уже еле дышал. Они с коллегой приложили много сил, чтобы вылечить тебя.
Серафим виновато посмотрел на меня. Я разозлился. Да хватит смотреть на меня, как на слабака! На поле боя я всегда ходил по краю. В Нижнем Мире часто вспыхивали восстания, которые приходилось утихомиривать. Когда Высшая Знать переходила границы в своей политике, простые демоны лишались не только рабочих мест, но и жилья. И тогда начинались сражения и беспорядки. Нам с Палладинами приходилось решать вопросы безопасности демонов и их имущества.
Я часто оказывался у доктора Азария в лечебнице. И мои Палладины тоже. Но это нормально. Неконтролируемая толпа демонов безумна. А нам надо было всех успокоить и никого не убить. Потом вмешивался отец, и с постов слетало куча демонов. Теперь у простых демонов есть возможность связаться с Владыкой Люцифером через выбранного им демона, который имел право пересекать арку в Верхний Мир для передачи жалоб и прошений. Если жалоб становилось много, снова летели головы. Поэтому Знать сейчас старается договориться с демонами сразу, не доводя до восстаний и жалоб.
— Кир, я понимаю твое отношение ко мне. И благодарен тебе. Но ты слишком печешься обо мне. Я думаю, у тебя хватает забот и без меня.
Кир улыбнулся и хлопнул меня по плечу. Он открыл дверь моей камеры и пропустил меня вперед.
— Я распоряжусь насчет обеда. А ты отдыхай, завтра наказание продолжится.
Он развернулся и направился к выходу.
— Кир, подожди, а что будет с Катериель?
Он повернулся и задумался.
— Мы пока решаем этот вопрос. Она лучший целитель. Ее очень трудно кем-то заменить. Сейчас ее дело рассматривается в Небесной Канцелярии. Если ее действия окажутся не правомерными, ее изгонят из Эдема.
От его слов мое сердце забилось, как бешеное. Изгнание? Худшее, что может случиться с молодой девушкой.
— Возможно ли, чтобы ее не наказывали? Чтобы она продолжила свою работу.
Я неотрывно смотрел на Серафима. Я не хотел, чтобы она была наказана. Мне было ее жаль. И я все еще надеялся, что она сможет меня простить.
— Ты не боишься? — он усмехнулся, — она ведь может снова попытаться тебя убить.
— Вряд ли она снова рискнет. Даже если так, я буду готов.
Серафим Кир вздохнул.
— Хорошо,
