Кстати, сюртук у меня так себе. Потёртый, в заплатках, цвета былого синего величия. И рубашку уже белой не назовёшь.
В сравнении с этим мажорным каштаном на полу я выглядел не очень. У того тоже часы выглядывали из-под рукава, и там искрились разноцветные камешки гораздо прозрачнее, явно драгоценные.
Я закрыл кран, покрутился, оглядывая себя. Ну, вроде ничего… И не пахнет даже.
Вот даже неинтересно, в чём я измазался, пока валялся тут на полу, но в этой иллюзии умники с запахами перестарались.
А ведь один из верных способов отличить иллюзию от реальности — это запах. Нос всегда дышит, рецепторы в готовности, поэтому даже в наше время нашатырь остался надёжным средством.
— Ох, жжёный пёс! — выругался я, продолжая принюхиваться.
Я прекрасно чувствовал все запахи, присущие этому туалету: плохо смытые унитазы, горелые волосы этого хрюкающего, кровь на треснувшем кафеле.
И ни единой нотки из лаборатории умников. Где тот неуловимый аромат силиконовой смазки сервоприводов в капсуле?
— Там он, там эта безлунь! — в коридоре раздался знакомый уже голос пеликана.
— А вы куда смотрели? — рычал другой, более мощный.
Этот голос мне был не знаком.
— Да он же… он магию!
— Какую, на хрен, ма… — и на входе замер ещё один гимназист.
Этот явно подкачал плечи, вон аж сюртук в швах натягивается. Шире меня в два раза, квадратная челюсть, и лысый череп.
И чёрные глаза… кто-нибудь сказал бы, что глаза тупые, а наличие мускулистого тела дорисовало бы картинку. Но я видел очень много людей, касался псионикой их разума, и кое-что понимал.
Этот крепыш явно не был дураком, уж точно поумнее этого хрюни на полу.
Я покосился на раненого, продолжая хладнокровно отряхивать сюртук, хотя моё новое тело в этот момент выдавало целый букет гормонов. Ну, давай, седой, у нас же коленки не будут дрожать?
— Хра… — подал звук каштан на полу, к облегчению столпившихся в коридоре дружбанов.
— О, Николас живой, — радостно осклабился пеликан за плечом здоровяка, — Гром, он живой!
— Для него классненько, — буркнул тот, расстёгивая пуговки на сюртуке, и не сводя с меня взгляда, — А для тебя хреновастенько…
Дорогие читатели:-) Уххх!
Глава 2. Лысый
Сняв сюртук, здоровяк передал его за спину пеликану. В выглаженных синеватых брюках и белоснежной рубашке он ещё раз подтвердил мою теорию, что это какая-то академия.
— Василий, объясни хорошенько, — Гром покрутил шеей, раздался гулкий хруст, — А то мне сказки тут рассказывают.
Я сразу покосился на кусок плитки, который ускользнул под раковину. От крепыша мой взгляд не укрылся, и он сделал уверенный шаг в туалет, чуть поводя покатыми плечами.
Дёрнувшись, я попытался нырнуть под раковину, чтоб схватить единственное оружие… И не смог, так и остался стоять истуканом.
Жжёный пёс, опять адреналин в крови!
— Хра… — каштан продолжал радовать признаками свинячьей жизни.
— Это он сам себя? — Гром повернулся к троим в двери.
Брови пеликана поднялись возмущённо, но потом он кивнул. И сразу добавил:
— Этот вон виноват, если б стоял, безлунь драная, и не рыпался…
Здоровяк ничего не ответил, только повёл плечами, снова обратив своё внимание на меня.
Так, нужен полный контроль над телом. А ведь гениальная иллюзия, умники тут превзошли сами себя — попробуй выжить, когда не можешь влиять на уровень гормонов в крови.
Медленный вы-ы-ы-ыдох.
— Чего ты? — крепыш усмехнулся, мотнул головой, — В штаны не надо, вон, толчок же рядом. Я подожду.
Я выдавил из себя усмешку. Даже не знал, что бывают задачи такой сложности…
— Парню помощь нужна, — кивнул я на раненого.
— Хра… — подтвердил тот.
— Ничего, целитель справится. Николас — утренний маг, иначе бы вообще без башки валялся.
Утренний маг? Незнакомое слово сдвинуло триггер сомнений ещё дальше. Сначала запахи, теперь непонятная языковая начинка. Один два не в пользу иллюзии.
Внутри стало зарождаться нехорошее предчувствие. Действительно, просто предсмертная галлюцинация?
Так, ладно, любая задача имеет решение. Для начала надо справиться с гормонами в этом теле.
Я сделал усилие, сжал и расслабил кулаки. Надо уже кончать с этим.
— Да, твою псину! — рявкнул я, оглянувшись на зеркало.
Седой смотрел на меня оттуда, округлив от страха глаза. Я тебе, жжёный пёс, сейчас покажу.
— Руку на кран, — процедил я, стиснув зубы.
Крепыш остановился, чуть склонил голову, с интересом глядя на мой концерт. Блин, а ведь взгляд у него слишком проницательный, это опасный противник.
— Руку на кран! — мой крик заставил вздрогнуть троих в проходе.
Гром повернулся к ним:
— Это он кому?
— Я же говорил, он странный, — выдал пеликан, — Выход искал из толчка.
А у меня как раз получилось, хоть это и стоило усилий. Я положил руку на барашек, открыл горячую, а потом ладонью обхватил раскалённый кран. Крепко сжал…
Комната вспыхнула, словно свет резко прибавили — я даже почувствовал, как зрачки расширились.
— М-м-м! — моё мычание заставило даже крепыша отшагнуть, а троица на выходе вообще отпрыгнула в коридор.
Боль оказала нужное действие, и я сразу опустился, взял плитку. Чуть больше уверенности — седой хозяин моего тела уже знал, на что я способен с ней.
— Что, магии нет, научился метанию? — Гром с недоброй улыбкой кивнул, — Уважаю, это классненько.
Я не ответил, на всякий случай держась рядом с краном.
Магии, говорит, нет? Ещё слово в копилочку сомнений.
Кстати, а как там моя псионика? Да, без импланта поток уже не совсем чистый — в наше время хрен найдёшь человека, согласного сидеть по пятьсот лет в медитации, разгоняя поток энергии до нужного уровня.
Я снова попробовал заглянуть в себя, но тут Гром шагнул ко мне, держа руки в боксёрской стойке. Он переступил через хрюкающего каштана, но сделал это слишком вальяжно…
Когда он резко рванул вперёд, выкидывая кулак, я был готов.
Правда, реакция у моего тела была никудышной — я чуть все жилы не порвал, уходя в сторону, но мощное предплечье всё равно прижгло ухо. Зато мой плиточный нож пошёл в ребро крепышу.
Нет, тот локтем сбил мою руку вниз, чуть не сломал. Но плитку я не выронил, рванул за собой.
Хря-я-ясь…
