положила в углубление Скалверт-Камень. Присыпав его землей, она поставила плиту на место и прошлась жесткой и ободранной метлой из конюшни, чтобы убедиться, что все выглядит нетронутым.
Несколько мгновений она смотрела на него сверху вниз, все ее надежды были сосредоточены на этом маленьком камне, спрятанном, как тайное сердечко, в Конюшне Паркина.
Нет, больше не в конюшне.
Это место принадлежало Вив.
Она огляделась. Ее место. Не временная остановка, не поляна, где можно было расстелить спальный мешок на одну ночь. Ее.
Свежий вечерний воздух проникал через отверстие в крыше, так что, по крайней мере сегодня вечером, она будет чувствовать себя так, как и в любую другую ночь под звездами. Вив взглянула на чердак и ведущую туда лестницу. Она попробовала ногой одну из нижних перекладин, и та разлетелась вдребезги, как пробка. Она фыркнула, отстегнула Чернокровь и обеими руками забросила ее на чердак, вспугнув стаю голубей, которые сбежали через крышу. Какое-то мгновение она глядела ей вслед, а затем развернула свой спальный мешок в одном из стойл. Конечно, там не было ни костра, ни фонарей, о которых можно было бы говорить, но ей это не помешает.
В тускнеющем свете она оглядела интерьер, окруженный древними лошадиными яблоками и пылью запустения. Она не очень разбиралась в зданиях, но было ясно, что над этим зданием требовалось проделать невероятный объем работы.
Но что будет в конце этого? Что-то, что она построила, а не уничтожила.
Конечно, это было нелепо. Кофейня? В городе, где никто даже не знает, что такое кофе? Еще полгода назад она сама никогда не слышала о нем, никогда не нюхала и не пробовала на вкус. На первый взгляд, вся эта затея была смехотворной.
Она улыбнулась в темноте.
Когда, наконец, она легла обратно на свой спальный мешок, то начала составлять список своих задач на следующий день, но не продвинулась дальше третьего.
И всю ночь спала как убитая.
2
Вив проснулась в предрассветной синеве от нарастающего шума города снаружи. Голуби ворковали на чердаке, куда вернулись в свои гнезда. Она встала и проверила каменную плиту над Скалверт-Камнем. Нетронутая, конечно. Собрав кое-какие вещи, она выскользнула на улицу, дожевывая остатки своего сухаря и вдыхая влажный утренний аромат теней, уступающих место солнцу. Она чувствовала себя гибкой и собранной, словно приподнялась на цыпочки, готовая броситься бежать.
На другой стороне улицы Лэйни сменила метлу на миску с горохом и, усевшись на трехногий табурет, принялась его лущить. Они обменялись любезными кивками, а затем Вив заперла дверь и ушла в направлении реки.
Она поймала себя на том, что напевает на ходу.
В рассеивающемся утреннем тумане Вив направилась к верфям, прилепившимся к берегу реки. Место оживляли стук молотков, визг пил и крики, приглушенными туманом. То, что она хотела, было зафиксировано в ее сознании, но она не ожидала найти его сразу. Однако она могла быть терпеливой. Опыт научил ее терпеть. После долгих часов, проведенных в разведке или наблюдении за логовом зверя, Вив смирилась с течением времени.
Она купила несколько яблок у мальчишки-крысолюда, который продавал их из джутового мешка, нашла штабель ящиков в стороне и устроилась понаблюдать.
Корабли здесь были невелики — в основном килевые лодки и маленькие рыбацкие суденышки, лучше всего подходящие для плавания по реке. Около дюжины их стояли на длинной набережной, окруженные небольшими командами корабельных плотников, которые скоблили, смазывали смолой или ремонтировали. Она наблюдала за ними, пока они работали, высматривая то, что ей было нужно. По мере того как шло утро, количество команд то уменьшалось, то увеличивалось.
Вив доедала последнее яблоко, когда нашла то, что искала.
В большинстве команд работало два или три человека: крупные мужчины с громкими голосами, которые карабкались по корпусам, что-то крича друг другу.
Однако через несколько часов появился мужчина поменьше ростом, тащивший деревянный ящик с инструментами вполовину меньше его самого. Уши у него были длинные, тело жилистое, жесткая оливковая кожа, плоская шапочка низко надвинута на лоб.
В городах нечасто увидишь хобов. Люди пренебрежительно называли их «шайбами» и сторонились, поэтому тем нравилось держаться особняком.
Вив могла это понять, но испугать ее было сложнее.
Он работал в одиночестве на маленькой шлюпке, в то время как судостроители и докеры в равной степени его избегали. Она наблюдала за его прилежной, скрупулезной работой. Вив не была столяром, но умела ценить ремесло. Его инструменты были тщательно разложены, отточены и за ними хорошо ухаживали. В каждом его движении была преднамеренная экономия, когда он использовал струг, рубанок и другие незнакомые ей предметы, чтобы придать форму новому планширу.
Она прикончила яблоко, наблюдая за его работой и стараясь не слишком бросаться в глаза. В конце концов, скрытность была хорошо используемой частью ее набора навыков.
Был полдень, когда он аккуратно положил свои инструменты на место и достал ланч из ящика с инструментами. Вив подошла к нему.
Он покосился на нее из-под шапки, но ничего не сказал, когда она нависла над ним.
— Хорошая работа, — сказала Вив.
— Хм.
— По крайней мере, я ожидаю, что это так. Я не очень-то разбираюсь в лодках, — призналась она.
— Тогда я ожидаю, что это немного притупит комплимент, — ответил он более сухим и глубоким голосом, чем она ожидала.
Она рассмеялась, затем оглядела набережную вдоль и поперек:
— Здесь не так много тех, кто выполняет эту работу в одиночку.
— Ага.
— У тебя много работы?
Он пожал плечами:
— Достаточно.
— Достаточно, чтобы тебе не хотелось еще?
Он снял шапку, и его взгляд стал более задумчивым:
— Кажется странным, что тот, кто мало что знает о лодках, ожидает, что ему понадобится столяр, хорошо умеющий их ремонтировать.
Вив села на попу, устав возвышаться над ним.
— Что ж, ты прав. Я не ожидаю. Но дерево есть дерево, а ремесло есть ремесло. Я наблюдала за твоей работой. Поживи достаточно долго, и ты поймешь, что некоторым личностям можно дать проблему и какие-то инструменты, и они с ней разберутся. И я никогда дважды не задумываюсь о том, чтобы нанять такого парня. — Хотя, подумала она, ее бывшие инструменты и товарищи были намного крупнее и намного кровожаднее.
— Хм, — повторил он.
— Я Вив. — Она протянула руку.
— Несчастье. — Его мозолистая лапа утонула
