не получилось.
— Скажите, что с ним? Как он себя чувствует? Его кормили?
— Завтра все узнаете.
— А нельзя ли прийти позже? — спохватился Выдрин. — У меня как раз до двух занятия.
— Александр Иванович, постарайтесь не опаздывать, — ответил Черненко.
И отключился.
Ночью Выдрин то и дело подскакивал, хватал смартфон и смотрел время. Казалось, что прошла целая вечность и он упустил нечто важное. Но каждый раз оказывалось, что прошло не больше часа. До утра оставалось еще долго. Сны были короткие, безумные. В одном из них голая Лена лежала на кровати в обнимку с Диего. Кот щурил довольные глаза.
— Что происходит? — спросил Выдрин.
Лена посмотрела на него насмешливо:
— Не будь дураком, Саша. Это всего лишь кот.
В другом сне Выдрин бегал по потолку и никак не мог спуститься. У него кружилась голова. И перехватывало дыхание. Он беспомощно подпрыгивал сверху вниз и тянулся к полу. В комнату вошел лысый человек. Выдрин видел лишь его темя. Побродив из угла в угол, человек остановился и посмотрел вверх. У него было гладкое лицо без бровей и ресниц. Оно напоминало маску. Человек протянул руку. Выдрин закричал и проснулся. Он лежал на краю кровати, свесив голову. Будильник играл песню «Say it» группы Blue October. Утро было солнечным.
На работе Выдрин первым делом зашел к завучу. Это была полная пятидесятилетняя женщина. Звали ее Ирина Михайловна Пряник. Она носила пепельное каре и душилась приторно-сладкими духами, от запаха которых щекотало в носу. Выдрин несколько раз слышал, как ученики называли ее за глаза «сиськастая». Кажется, она об этом знала.
— Мне нужно уйти с двух последних уроков, — сказал Выдрин.
— Саша, — сказала Ирина Михайловна.
— Что?
— Вы же знаете, заменить вас некому. Вы единственный учитель ИЗО.
— Дело срочное. Неотложное.
— Вы женитесь?
— Нет, — ответил Выдрин и с тоской подумал о Лене.
— У вас кто-то умер?
— Никто не умер.
— Тогда, мне кажется, дело не такое уж срочное. Вы же знаете, скоро выставка…
— Меня вызывают в полицию, — сказал Выдрин.
Ирина Михайловна придвинулась вплотную.
— Что вы натворили, Саша? — спросила она шепотом.
— Я ничего не натворил. Это даже не связано с самоубийством Миши Капустина.
— Каким еще самоубийством Капустина? Что вы такое говорите? Я его видела пять минут назад.
— Правда? Господи, ну хоть это оказалось ошибкой. Видимо, меня разыграли.
— Кто разыграл?
— Не знаю. Мне позвонили и сказали, что Миша Капустин повесился.
— А кто звонил?
— Кто-то из учеников. Я даже не сразу узнал его. Не важно. Ирина Михайловна, отпустите меня. Это очень важно.
— А у вас есть повестка?
— Нет.
— Как же так?
— Задержан кое-кто из моих близких. Я должен выяснить, в чем дело. Вчера мне позвонили…
— Опять позвонили?
— Ну да.
— Может, тоже розыгрыш?
— Нет, это не розыгрыш. Его задержали при мне. А потом позвонил следователь и сказал, чтобы я пришел.
— Поклянитесь, что вы ни в чем не замешаны, — сказала Ирина Михайловна.
— Клянусь своим здоровьем.
— Но только принесите из полиции справку, что вы были у них, и какую-нибудь расписку, что вы ничего не совершили.
— Я спрошу, конечно.
— Хорошо. Два последних урока отменим у вас.
— Спасибо, Ирина Михайловна.
Выдрин наклонился поцеловать ей руку. Она засмущалась, дернулась, и он чмокнул ее часы.
— Ступайте, — сказала Ирина Михайловна.
Она заметно покраснела. Выдрин вышел из кабинета. Настроение улучшилось. Он открыл «Телеграм». Сообщений не было. Лена последний раз была онлайн вчера днем. Он заволновался. И снова стало тошно.
Его последний урок был у класса, в котором учился Миша Капустин. Когда прозвенел звонок, а ученики затихли, Выдрин спросил:
— Миша Капустин пришел?
— Я тут.
Встал высокий и худенький печальный мальчик с длинными светлыми волосами.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Выдрин.
— Не очень, если честно.
— Но ты здоров?
— Ну, здоров.
— Прекрасно! А то мне тут позвонили и сказали, что ты повесился. Ужас, правда? Кто бы это мог быть? Не знаешь?
Миша всхлипнул:
— Это я вам звонил, Александр Иванович. Повесился не я, а Юра Климов.
Выдрин слегка привстал и тут же плюхнулся назад на стул.
— Да что ты такое говоришь, Мишенька?
— Это я вам звонил. Повесился не я, а Юра Климов, — послушно повторил Миша.
Класс молчал. Выдрин отчетливо слышал стук своего сердца. И, казалось, все слышат. Он даже приложил руку к груди.
— Александр Иванович, вам плохо? — спросила Ника Некрасова.
— Ты ведь не шутишь? — спросил Выдрин.
Миша качнул головой. Вдруг сморщил лицо и заплакал.
— Сядь. Так что, он умер?
— Еще как, — ответил с задней парты Саша Иванов.
— А почему?
— Почему умер?
— Да нет же! Зачем он это сделал?
— С бабой поругался.
— С какой еще бабой? — спросил Выдрин. — Вы чего? Вам же по четырнадцать лет.
— Мне пятнадцать уже, — сказал Саша.
— Потому что ты — дебил, — ответили ему.
— Слышь, пизда!
— Тихо! — крикнул Выдрин. — Начинаем урок. Так. Значит. На чем мы в прошлый раз остановились? Отличие сюжета от содержания?
— Он два дня висел в гараже, вытянулся как макаронина, — вставил Саша.
Накатила невыносимая тошнота.
«Заткнись», — подумал Выдрин.
И вяло спохватился, не сказал ли это вслух.
— Александр Иванович, давайте объявим минуту молчания, — предложила Ника.
Она сидела за первой партой, прямо перед учительским столом, но голос ее звучал откуда-то издалека.
— Да, правильно. Минута молчания.
Выдрин встал. И дети встали, громко двигая стулья. Потом где-то сзади раздался смешок, послышалась возня.
— Але, пидрила.
— Сам пидрила.
В класс зашла бледная Ирина Михайловна. Кажется, она даже похудела.
— Сейчас позвонили…
— Мы уже знаем, — сказал Выдрин. — Вот, минута молчания.
— Это правильно, — ответила завуч. — Да. Леонид Георгиевич был прекрасным человеком и замечательным директором. Это большая утрата для всех нас.
Кто-то сказал «воу».
Выдрин приоткрыл рот, закрыл, опять приоткрыл и кое-как выдавил:
— А мы по Юре Климову. Это он повесился, а не Миша Капустин.
— Что? — переспросила Ирина Михайловна.
Глаза у нее затуманились. Она покачнулась. Выдрин успел подхватить ее за подмышки. Кофточка на Ирине Михайловне задралась, обнажив похожие на тесто, большие, белые бока. Ноги подкосились. Он сумел усадить ее на стул.
— А директор тоже повесился? — спросил Саша.
— Помолчи, — слабо ответила Ирина Михайловна.
— Давайте в медпункт сходим.
Завуч посмотрела на него глазами испуганного ребенка.
— Давайте, давайте. Ника за старшую. Открывайте учебники, читайте сегодняшнюю тему.
Он помог Ирине Михайловне встать и, придерживая за плечи, вывел из класса. В коридоре ей стало чуть лучше. Она сказала:
— Какой-то ужас. Мне сказали, он вчера пошел в зоопарк и каким-то образом упал к белому медведю. И тот его, конечно, не пощадил.
— Может, тоже розыгрыш? — сказал Выдрин.
— Почему «тоже»?
