община прознала о беременности Марты — матери девочки − было решено лишить ту речи, удалив ей язык, чтобы обезопасить всех от возможного разглашения тайн и запланированных ритуалов. Они объяснили это тем, что договор подписанный кровью отменить никак нельзя, а потому лучше так, чем и вовсе придать девочку смерти.
Не известно, смогла бы она говорить со мной своим голосом, пребывая в бестелесной форме, но теперь стало ясно почему она и не пыталась. Насколько жестокими людьми нужно быть, чтобы маленькой девочке отрезать язык в попытке уберечь свои задницы? В моей голове это никак не укладывалось.
Не знаю почему, но я поверил каждому ее слову, сколь бы невероятно все это не звучало, но я поверил и искренне захотел помочь.
Я не следил за утекающим временем, так как был полностью поглощен историей малютки, мученическим образом прожившей свою жизнь будучи человеком, и продолжавшей ничуть не более легкую жизнь призрака на этой жестокой земле.
Сейчас моя задача заключалась в том, чтобы услышать и понять все то, что Эвелин так старательно пыталась мне рассказать, а также в том, чтобы успевать протирать стекло, являвшееся сейчас ее листом бумаги, дабы она не останавливаясь продолжала говорить. Иного способа общаться, увы, у нас не было.
Хотя я и старался не задавать лишних вопросов, наше, если можно так назвать, общение, затянулось до позднего вечера и обнаружив, что на часах без четверти девять вечера, я попросил рассказать о самом главном, чтобы можно было уже перейти непосредственно к газете.
Она была не против. Закончив вырисовывать буквы на замерзшем стекле, она кивнула мне и, как мне показалось, даже немного улыбнулась — я не уверен улыбка ли это на самом деле − после чего вновь поплыла по комнате к столу. Это была ее первая эмоция, которую я увидел на ее лице с момента нашей встречи, если не считать тоску по родителям, грусть от глубокой безысходности и отчаяние, осознавая, что застряла она здесь надолго.
Я не смог узнать, когда именно проводился тот ритуал, но по стилю одежды, что сейчас на девочке, я могу предполагать, что уже миновало с той поры уже порядка двадцати лет, а то и больше. Она скитается призраком по земле, пытаясь найти выход из этого промежуточного состояния.
Сходив к автомату за порцией кофеина, я принялся за работу. Самое важное, с чего стоит начать, это разложить все страницы следуя нумерации, чтобы ничего не упустить, так как корешок этого ветхого издания претерпел немало издевок времени. Листы, также, как и в первом экземпляре, попросту выпадали при неаккуратном перелистывании; некоторые уже находились не на своем месте.
Завершив с этим, я обернулся, но Эвелин нигде не было. Ощущение, что я все-таки схожу с ума, у меня по-прежнему присутствовало. Ранее я никогда не понимал, чем именно руководствуются психи, совершая столь невероятные поступки, непостижимые разуму нормального человека, но сейчас все абсолютно иначе. Все становится намного проще, когда искренне пытаешься вникнуть в ситуацию.
Я предпринимаю попытки вызволить призрака маленькой девочки из плена иного измерения. Казалось бы, это невозможно объяснить здравым смыслом, а расскажи я кому-либо об этом, тотчас попал бы в сумасшедший дом, ибо это любому здравомыслящему человеку покажется полным бредом. Но я здесь, и я твердо убежден в том, что происходящее реально. Настолько же реально, как и все, что каждый из нас привык видеть в повседневной жизни.
Настройки сканера мне менять не пришлось, потому первую страницу я сразу же отправил в обработку, только вот времени сам процесс выявления и генерирования затертых символов в тексте, исходя из собранной базы логических цепочек слов и их сочетаний, занимает достаточно большое количество времени. Сигнала о завершении обработки я не услышал — веки стали такими тяжелыми, что я был не в силах больше держать глаза открытыми и уснул. Разбудил меня жуткий холод в левой руке. Открыв глаза я сквозь сон попытался найти источник холода, но тут же ужаснулся, увидев прямо перед собой бесстрастное лицо Эвелин.
Я понимаю, что призракам не требуется сон, но я ведь еще жив и мне он очень даже нужен, подумал я про себя спустя несколько секунд после того, как пришел в чувство; я, конечно же, не осмелился произнести эти слова вслух.
В следующие несколько часов я выпил с полдюжины чашек кофе и старался работать максимально продуктивно. Между периодическими заменами бумаги в аппарате, я ходил по комнате с уже готовыми, распечатанными листами, и читал. Насколько это возможно моему уставшему мозгу, я пытался понять суть содержимого газеты.
Там было много непонятных мне слов, которые я слышал впервые. Оно и не странно, ведь ранее мне не приходилось читать инструкции по переправе человеческих душ из одного измерения в иное. Автор либо же полный псих, либо же гений всех времен, потому как не увидев явного подтверждения слов, поверить в описанное попросту невозможно.
«…Когда все будет подготовлено как подобает, останется лишь ждать, ждать той самой ночи, когда луна завершит свою вторую фазу. В этом промежутке, перед началом фазы третьей, откроется занавес и проход в Навайлу будет распечатан. Именно в этот момент ритуал перехода имеет место быть осуществленным…» − говорит Аластер Кормак.
− Навайла? — произнес я задумчиво, будто бы мысль, которая не должна была стать звуком все-таки вырвалась из моего рта. В этот момент меня овеяло холодом и передо мной предстала девочка, глядевшая на меня ожидающим взглядом. Очевидно, что ей знакомо это слово. Выражаясь более точно, ей знакомо это место.
− Тебе известно, о чем речь, ведь так? — спросил я у призрака. − Это то место, куда ты должна была отправиться?
Эвелин помолчав, опустила взгляд в пол. Какое-то время она стояла недвижимой, от чего мне стало даже неловко, но потом она резко двинулась вперед, пройдя прямо сквозь меня к окну. Мое сердце на мгновение остановилось, и я подумал, что сейчас умру, ощутив резкий всепоглощающий холод, охвативший все внутренние органы моего тела. Жуткое ощущение, испытав которое я тут же упал на одно колено, схватив себя за рубашку в области сердца. К счастью, это ощущение так же резко исчезло, как и появилось и обернувшись я увидел надпись на стекле.
Надпись гласила:
«Навайла — мой дом. Помоги мне вернуться домой».
Самой же девочки уже нигде не было.
Поработав еще несколько часов, я решил на сегодня закончить. Усталость берет верх над возможностями. На часах уже далеко за полночь. В моем нынешнем состоянии я вряд ли
