Книга Ангрон: Раб Нуцерии - Иэн Сент-Мартин

безмолвии космоса стремительность их прибытия показалась еще более устрашающей. Словно порожденный самим варпом, флот, не сбавляя хода, начал принимать строгую форму, разворачиваясь в оптимальные, жестко регламентированные порядки. Малые звездолеты и эскадроны скоростных эскортов четким строем заплывали в тень колоссальным левиафанам, величаво идущим во главе боевых групп.

Пространство перед новоприбывшим флотом тут же зарябило от волн ауспиков и сканеров дальнего радиуса. Каждый боевой корабль раскинул вокруг себя незримые сети, сквозь которые не могли просочиться даже мельчайшие частицы информации об окружающем космосе. Сведения о звездной системе и ее единственной обитаемой планете были скудны, если не считать самых базовых, собранных несколько десятилетий назад, когда небесное тело открыли во второй раз. Названная «Девяносто три Пятнадцать», как пятнадцатый мир, приведенный к согласию 93-й экспедиционной флотилией, планета перешла под сень Императора без кровопролития. Поняв, что клинки здесь не понадобятся, завоеватели покинули Девяносто три Пятнадцать сразу же после учреждения имперского регентства, взявшего на себя задачу управления планетой и завершения ее интеграции в Империум.

Но регент перестал выходить на связь. Более пятнадцати стандартных солнечных лет с 93–15 на Терру не поступали ни сообщения, ни подать. Столь колоссален был масштаб непрерывно расширяющихся владений человека, что внимание Тронного мира это обстоятельство привлекло лишь полтора десятилетия спустя. И тогда флотам легионов был разослан призыв: тому, кто находится ближе всего, немедленно расследовать ситуацию. Терра желала знать причину молчания Девяносто три Пятнадцать, будь то катастрофа или предательство.

И случилось так, что волей судьбы или вмешательством некоей злонамеренной силы на зов откликнулся XII легион — те, кто Пожирают Миры.

Другая сторона переговоров, по всей видимости, не явилась. Никто не гнул спины и не пресмыкался перед сокрушительной мощью Легионес Астартес, умоляя воинов сменить гнев на милость. Высокую орбиту планеты не обороняли заградительные флоты, а по вокс-сетям не разносились воинственные кличи или требования о независимости от власти Императора. Планета внизу не была опустошена — там в изобилии цвела яркая развитая цивилизация, однако намерения ее оставались неясными, отражаясь лишь намеками в сновидениях флотских астропатов.

Всех до единого провидцев межзвездной сети связи Империума, которые служили в хорах по всей армаде, посетило одно и то же короткое видение. Пусть астротелепатия и считалась субъективной, экзотической дисциплиной, способность транслировать одно сообщение сразу по всей флотилии ясно указывала на незаурядную псионическую мощь того, кто передал послание. А еще на то, что военным следует поостеречься. Сразу после варп-перехода в разумах астропатов мелькнуло изображение заброшенной станции на орбите планеты, сопровождаемое смешением бессловесных чувств, которые пробуждали мысли о мире и переговорах. После должного толкования и расшифровки в выборе места встречи не осталось сомнений.

Делегация Пожирателей Миров прибыла на станцию на «Грозовой птице». Этот десантно-штурмовой корабль мог доставить ударную группу из пятидесяти легионеров в самую гущу жесточайшей схватки, но на этот раз вниз по передней рампе сошли всего шестеро воинов. После этого челнок, словно мифический дракон, изрыгнул пламя из двигательной установки и вылетел обратно в пустоту.

Перед космодесантниками на километр в каждую сторону раскинулась ровная серебристая поверхность станции. На мраморно-белых доспехах Пожирателей Миров, окантованных синевой океанской волны, играли блики звездного света, который немногим отличался от сияния Солнца Терры. Астартес не получили ни указаний, куда следовать, ни конечной точки, где будут проходить переговоры, и поэтому направились к единственному выделяющемуся объекту — невысокому хрустальному куполу в центре платформы, — гулко лязгая по настилу магнитными сабатонами и взбивая осколки заледеневшей вековой пыли.

Легионер во главе делегации шагал с уверенностью того, кто не страшится никакой опасности, которая может ждать впереди. Такая походка могла принадлежать лишь непревзойденному воителю, рожденному покорять миры. Лицо его скрывал бронированный шлем доспеха типа II, окованный бронзовыми ветеранскими пластинами и увенчанный высоким гребнем, какой обычно носили центурионы и командиры рот. На плечо он непринужденно закинул копье, по длине превышавшее рост воина, а на поясе на ремнях висели цепной топор и волкитная серпента.

Лишь одним этот боец отличался от своих спутников, один из которых тоже носил плюмаж центуриона. Все они были закованы в одинаковые мраморно-синие доспехи, лишенные каких-либо украшений или филигранной гравировки, которые нередко встречались в других легионах. Но одна вещь в облачении предводителя выделяла его среди прочих членов посольства, ведь по ней любой Пожиратель Миров с первого взгляда понял бы, что перед ним — Магон, капитан 18-й роты.

И этой вещью был плащ — простое полотно, сшитое из гибких металлических нитей. Накидка бронзовых, кремовых и полночно-синих оттенков позвякивала о доспех, приобретший другую, новую расцветку — ту, которую легион принял после перерождения в тех, кто Пожирает Миры. Магона не волновала сочетаемость цветов, а братьям хватало ума не поднимать эту тему в разговорах с центурионом. Он будет с гордостью носить этот плащ до последнего вздоха.

Облачение капитану вручили вскоре после завоевания Кибермантии Вулскеона, во время которого Магон повел 18-ю роту в самое пекло яростного боя на помощь своим братьям из легиона Псов Войны, попавшим в окружение. Именно благодаря его полководческому мастерству имперцам удалось переломить ход того сражения. Капитан умело вывел своих воинов во фланг несметной орде кибернетических чудовищ и разметал их порядки. Именно его копье повергло архимага, который вел войска против Двенадцатого, и именно его топор отнял голову верховного колдуна. Мантию на плечи Магону возложил сам Гир, когда кампания по приведению к Согласию была выиграна и весь легион собрался на борту «Твердой решимости» в Зале побед.

Тогда магистру довелось чествовать одного из своих бойцов в последний раз. Следующий приказ, отданный самим Повелителем Человечества, привел Псов Войны к окраинной планете на галактическом востоке, которая, как позже они узнали, называлась Нуцерией. Магистр легиона Гир был из тех полководцев, кто командует своими подчиненными из самой гущи сражения, кто первым обагряет клинки кровью, против кого бы ни бились Псы Войны. И он стал первым, кто встретился лицом к лицу с отцом XII легиона.

И отец хладнокровно его убил.

Сразу позади капитана шагали еще четверо легионеров. Окраины их наплечников украшали тонкие красные линии — знак различия командного отделения. Оронт, первый топор Магона, никогда не отходил далеко от своего центуриона. В неплотно сжатом кулаке он держал двуручный цепной топор огромных размеров, которым отмечали чемпионов