Книга Простые истины - Александр Гордеев

был фронтовиком и в праздники носил орден Красной Звезды на лацкане пиджака.

– Простого, элементарного не знаете! – обычно упрекал он нас на уроках.

Из-за частого повторения эта фраза вошла в наш обиход. Если, например, мой друг Серёга

Морозов пожимал плечами в ответ на вопрос: – сколько сейчас времени, то я смеялся над ним:

– Простого, элементарного не знаешь!

В общем, возможностей посмеяться над этой фразой было хоть отбавляй.

Прошло уже много лет, и вот теперь я спрашиваю себя: а много ли я знаю о жизни этого

простого, элементарного? Кое-что, конечно, знаю, но не сказать, чтоб уж так много. Теперь меня

удивляет другое – как Михаил Иванович, с его-то жизненным опытом, сам не понимал того

простого и элементарного, что в детстве знать простое ой, как не легко, потому что к простому

ведёт самая длинная дорога.

Феномен простоты

Нет, Генка Котельников велосипед не изобретал. Чего его изобретать, если он уже вот – готовый

перед тобой, уже давно купленный и ремонтированный не раз. Однако улучшить его Генка был не

прочь. Рационализатору хотелось увеличить мощность своей машины дополнительным цепным

приводом на переднее колесо над тем, что эта двойная мощность потребует двойной мощности

ног, Генка пока ещё не задумался. Техническая сторона была куда интересней.

Подготовка к переоборудованию шла три дня. Надо было отыскать шестерёнку на переднее

колесо, а лучше ещё одно заднее колесо, чтобы поставить его вперёд, ещё одну центральную

звёздочку, ну и саму дополнительную цепь. Наконец, всё найдено, всё лежит перед Генкой. У него

от волнения даже руки дрожат.

И тут-то к нему приходит соседский парнишка Санька. Он некоторое время наблюдает за

приготовлениями старшего друга, привычно уважаемого за его неутомимые технические выдумки,

а потом робко любопытствует:

– Слышь, Ген, а как ты будешь на нём поворачивать?

И всё! Генка сел и в прямом и в переносном смысле. Посидел, поскрёб затылок сквозь кепку и

разозлённо швырнул на землю фигурный велосипедный ключ. Об этом он ещё тоже не подумал!

Вся идея, все мечты о езде на велосипеде, как на вездеходе, все сборы запчастей по соседям –

всё коту под хвост!

Этим парнишкой, Санькой, был я. И я не засмеялся тогда над Генкой. Скорее, огорчился вместе

с ним. Вспоминая же эту историю, я до сих пор удивляюсь прочности такой категории, как

«простота». Вот говорят: «простой, как велосипед». И говорят вполне справедливо. Попробуй-ка

это простое как-нибудь ещё более упростить или чем-нибудь усложнить. Лучше оно уже не станет.

И это касается всего истинно простого, что только встречается в жизни.

Коленчатый вал

В школе на уроках производственного обучения мы изучали устройство трактора. Предмет вёл

местный деревенский механизатор Михаил Михайлович, которого образованные учителя немного

поднатаскали в том, как вести урок и как держаться на занятиях. И вот Михалыч на очередном

уроке.

– А сегодня, ребята, – сказал он, – мы будем изучать коленчатый вал. Откройте тетрадки,

запишите тему: «Коленчатый вал». Записали? Пишите дальше: Коленчатый вал – это…

И тут наш Михалыч вдруг прямо-таки впился глазами в железяку, укрепленную на стенде. Он,

кажется, даже присел перед ней от удивления.

– Ребята, а ведь он и вправду – ко-лен-ча-тый… – ошарашенно прошептал учитель, и каждым

слогом, и одновременно обеими руками показывая коленчатость вала.

Когда-то Михаил Михайлович запомнил название этой детали чисто механически, даже не

подозревая, что коленчатый вал потому и коленчатый, что ко-лен-ча-тый.

Полноценность чувств

Я вырос в селе, в котором не было телевидения, и с удовольствием вспоминаю вечера, когда,

возвращаясь домой из клуба, пацаны на всю улицу обменивались впечатлениями от

просмотренного фильма. Кино, по сути, пересказывалось потом ещё не один раз. Оно словно

выходило из клуба и растекалось по селу. И сам я после кино долго сидел дома где-нибудь в

уголке, проигрывая разные ситуации, ставя себя на место главного героя, осмысливая каждый

эпизод и каждое слово фильма. Всё это и называлось «сходить в кино».

Теперь мы в кино не ходим, а банально смотрим фильмы. Причём по нескольку штук за вечер.

Бывает, что у нас не хватает терпения досмотреть титры одного фильма, чтобы перескочить на

другой. А думать, вспоминать и пересказывать уже некогда. И хоть никто не станет впихивать в

свой желудок пятнадцать порций каши, но в мозги, которым тоже нужна способность переваривать,

мы пытаемся вбить максимум порций информации.

Убежден, что человеку вредно в один вечер смотреть более одного фильма. Любому

теленаркоману можно сказать: не комкай, не деформируй, не уродуй одни ощущения другими;

цени и оберегай свои чувства и переживания, ведь это то, чем живёт твоя душа.

Правильное истолкование великих

Когда-то, читая стихи классика американской литературы Уолта Уитмена, я был потрясён его

обширным, раскрепощённым взглядом на мир. Главным же мне показалось то, что Уитмен не

призывает читателя принимать его взгляды, а всем своим творчеством лишь демонстрирует одно

из возможных отношений к миру.

Вот тогда-то я и понял, что великих, с их жизнью и творчеством, нужно воспринимать как

пример, как вариант мировоззрения.

Каждый великий всем своим творчеством и судьбой говорит: пусть моя жизнь поможет в

построении твоей неповторимой жизни.

Лучшая из профессий

Самая лучшая профессия (если б такая существовала) – это заводильщик часов. Подходит

человек к часам, накручивает пружину, уходит, а часы: тик-так, тик-так… Заводильщик идёт ко

вторым часам, третьим, четвёртым… А часы тикают сами по себе.

У других людей хуже, они сами в своём деле, как шестерёнка: выпал из механизма и часы

затихли.

Хотя есть профессия и похлеще заводильщика – это профессия часовщика. Лев Толстой,

например, мастер высшего разряда. Он создал «часы» в виде мощных литературных работ; в виде

опер и балетов, написанных по мотивам его произведений; в виде фильмов, снятых по его

романам, рассказам, пьесам; в виде иллюстраций и картин, сделанных художниками; в виде

актерских работ артистов, снявшихся в фильмах, и пьесах. Во всех пластах культуры Толстой

создал такую волну, остановиться которой не дано. Его «часы» будут тикать всегда.

Минута жизни гения

Сложи мысленно всё значение Толстого и раздели его на количество минут жизни писателя,

даже на те, которые он проспал. Трудно представить цену его минуты, тем более, что она

постоянно растёт, ведь влияние Толстого продолжается.

Для того чтобы оказать такое мощное влияние на мир, ему не нужно было возглавлять армии

или государства. Всё его влияние и значение скатилось в этот мир чернилами с кончика пера.

Неисчерпаемость

Тебе нравится быть замкнутым?