— Еще чего!
Ни парней, ни, уж тем более, отношений, в моей жизни не предвиделось еще, как минимум, года три.
— Лиз, ты идешь? — окликнула я соседку. Кузнецова профессиональным взглядом киллера мониторила толпу. Небось, опять Сереброва ищет.
— Нет, — отмахнулась Лизавета, продолжая сканировать всё и вся. — Я столик покараулю, идите, — теперь на нас замахали сразу двумя руками, призывая поскорее убираться.
— Ну, удачи на посту, рядовой Кузнецова! Стасику привет! — Маринка по-мужски хлопнула Лизку по плечу. — Пойдем зажигать, именинница! — воодушевленно воскликнула брюнетка, утаскивая меня прямо в сосредоточение грешников.
Добрев до танцпола и поймав парочку похотливых улыбочек, щедро адресованных самцами местного разлива, танцевать резко расхотелось. Мне и на работе доставало голодных взглядов и омерзительных касаний. Но там хотя бы деньги за это платили…
Внезапно трек сменился, дерзкие звуки зазвучали мягче, а сердце всколыхнулось от знакомой мелодии, рассыпая миллиард щекочущих искр по телу и заставляя растворяться в любимой когда-то песне.
В чем люди зачастую хранят воспоминания? Фото, видео, вещи… Я хранила свои воспоминания в музыке. Каждое счастливое мгновение в моей жизни отмечено отдельной мелодией. И одна из них играла сейчас, унося меня на несколько лет назад. Где я была беззаботной девочкой, которая еще не знала, что такое терять и бояться, у которой была любящая семья и самый лучший в мире друг…
— Воу-воу-воу! — на последних нотах на небольшой угловой сцене показался молодой мужчина в ярко-желтой рубашке и синих брюках. — Как вам в «Аду»? Достаточно горячо?! — голосом опытного заводилы заорал, по всей видимости, ведущий.
— Нет! — завопила запыхавшаяся Маринка и уже обратилась ко мне: — Что за космический закон подлости, Сватова? Я хочу танцевать, а не смотреть их идиотские шоу, — фальшиво захныкала брюнетка, явно играя на публику.
В роли публики выступала парочка парней, что за время танца успели проникнуть в наше личное пространство и теперь ошивались неподалеку, выбешивая «случайными» прикосновениями и недалекими шуточками.
— А сейчас станет еще жарче! Надеюсь, все в курсе, что у нас сегодня день рождение? А что принято делать в дни рождения?! — продолжал общаться со зрителями ведущий.
— Может, пойдем, выпьем, девчонки? — ущемленное и без того пространство, ущемили еще больше, нагло придавив ручищей мои хрупкие плечи.
— Хочу шоу посмотреть! — рявкнула я, с трудом выкарабкавшись из захвата. И, пока разомлевшая Маринка не успела согласиться, потащила подругу к сцене.
— Верно, друзья мои, дарить подарки! И один из них мы приготовили специально для вас! Итак, их хотят тысячи, о них мечтают миллионы, с ними поют миллиарды… Дамы и господа! Только сегодня в «Аду» эксклюзивные гости, встречайте…А, впрочем, думаю, они сами в состоянии заявить о себе, — на последних словах ведущего яркая полутьма зала, разбавленная мерцанием стробоскопов, перетекла в серые сумерки, которые на сцене сгустились в зловещую тьму.
Все вокруг затихли, проникнувшись сменой обстановки. И даже Маринкино недовольное бурчание о том, что я вовсе не умею развлекаться, оборвалось на полуслове.
Наверное, поэтому шепот, раздавшийся со сцены, звучал по-особенному близко…
Тысячи строк во мне, тысячи голосов…
Я одержим, я болен. Имя тому — любовь.
Во рту пересохло, а сердце, что до этого рьяно колотилось, отбивая ритм танца, и вовсе решило остановиться.
«Не он. Не он. Не он», — убеждала дурацкий о‘рган, пытаясь заставить тот биться. Но разве сердце обманешь?
Сотни стихов моих. Сотни моих молитв,
Жалкое божество — твой непорочный лик.
Стоило финальным строкам утонуть во тьме, как софиты вспыхнули, ярко освещая сцену, а толпа оглушительно взревела, приветствуя музыкантов. Маринка, то и дело дергала меня за руку, вопя что-то про свою любимую группу и удачу, а я лишь ошарашено смотрела на солиста.
Тьма полностью рассеялась, уступая место свету, и вслед за ней пришла музыка…
Тысячи строк во мне, тысячи голосов…
Я одержим, я болен. Имя тому — любовь!
Сотни стихов моих. Сотни моих молитв,
Жалкое божество — твой непорочный лик!
Его улыбка, глаза, жесты… Сколько раз я представляла эту встречу? Не сосчитать. Но, ни одна из моих фантазий не допускала такой действительности. Потому что, я бы никогда в жизни не пошла на его концерт.
— Господи, какие они крутые! Катька, давай ближе!
Алою полосой сердце мое пронзи!
Я на коленях, я твой…
В какой момент мы оказались у самого края сцены? Не помню. Просто в один миг я смогла заметить приподнятые уголки губ, в едва заметной улыбке, а во второй — с легкостью распознала серую радужку глаз, что небрежно скользнули по мне, и тут же посмотрели прямо, захватывая в плен.
Он нашел меня.
Вы когда-нибудь задумывались о том, как среди миллиардов жителей нашей планеты нам удается найти своего человека? Того, с кем ты разделишь самые искренние улыбки и горькие слезы. Кто честно скажет тебе, что ты поступил, как дурак, а потом совершит в точности такой же идиотский поступок. Тот, кому не стыдно рассказать о своих страхах и болях, потому что ты точно знаешь, что этот человек твой. Он принимает тебя любого. Он твой друг.
Павел Краснов своего человека не искал, она сама нашла его…
Прошлое…
— Паша, ну же, перестань упрямиться, — темноволосая женщина со вздохом опустилась на корточки, заглядывая в лицо сына. — Ты мне обещал, помнишь? — она сжала в руках детские ладошки.
Мальчик в ответ нахорохорился еще больше и отвернулся, избегая взгляда матери.
— Я хотел, как Вова, — шепотом ответил он, отчего пальцы женщины едва дрогнули.
Ей все еще было тяжело. Им всем было тяжело.
— Прости, котенок, — она ласково пригладила темные вихры волос. — В этом году мы на музыку никак не попадаем…но в следующем — обязательно! — Галя выдавила из себя блеклое подобие улыбки, пытаясь скрыть за ней чувство вины, что уже и так измолотило её душу в труху.
