– Ну всё, поехали, давай веди, Ваня, – усадилПесцов за руль обрадовавшегося Наливайко, сам устроился рядом баюкать раненуюруку, «Датсун» со скрежетом тронулся, попылил дальше.
Было сумрачно, угрюмо и очень неуютно, казалось, со склоноввот-вот спустятся недобрые духи гор… Однако в урочный момент с горных вершинспустились вовсе не духи – сверху, приказывая остановиться, резанули из акээма,а справа из-за россыпи камней выскочила фигура с РПК[20] и,прошив очередью воздух над кабиной, страшно заорала по-русски:
– А ну, сука, бля, стоять! Я Котовский!
Наши!
– Тормозить? – глянул Наливайко на Семёна, тот,недобро щурясь, кивнул и, когда машина, скрипнув тормозами, встала, резкораспахнул дверь:
– Котовский, говоришь? А я старший лейтенант Песцов.Ну-ка ко мне.
Смотрелась фигура колоритно. Куртка-«пакистанка»[21]на искусственном меху, пятнистые штаны от казээса,[22]новенькие «кимры»[23] и кепка-«плевок».[24]Довершал антураж пулемёт РПК с обшарпанным от пережитого стволом. Однако,подойдя, соотечественник доброжелательно выдал сквозь зубы:
– Воздушно-десантные войска. Разведрота. Старшийсержант Краев, мудак…
Закопчённое лицо было слева покрыто кровью, правый глазподёргивался, как видно от контузии. А говорил Краев не спеша, очень задумчиво,как бы прислушиваясь к внутренним голосам. Их, этих голосов, чувствовалось,изрядно звенело у него в башке.
– Значит, говоришь, не Котовский, а мудак? – вялоудивился Песцов. – Это почему ж?
– Потому что гражданин.[25] – Сержантснова сплюнул, коротко зевнул, помотал головой. – Сходил напоследок навойну.[26]
– Здравия желаю… Прапорщик Неделин, воздушно-десантныевойска,[27] – сошёл с горы усатый детина в «песочнике»,поставил на предохранитель АКМС,[28] повесил на плечо. –Пардон, ошибочка вышла, думали, бачи[29] едут. Хотели впопутчики попроситься. А то набегались сегодня, хватит…
На страшном, окровавленном лице угадывались боль и обида.
– Пить хотите? – предложил Песцов и, не дожидаясьответа, позвал: – Шестаков, си-си давай, упаковку.
– Есть си-си. – Шестаков принёс питьё, и Краев сНеделиным присосались к банкам – судорожно, хрипя, работая кадыками.
– Ну что, полегчало? – Песцов кликнул Неделина вкабину, опять вытащил «километровку». – Ну, показывай давай, рассказывай.
Краев между тем прикончил банку, икнул и, сдвинув блатнуюкепку на затылок, полез в барбухайку, на тюки.
– Привет вам, братцы, от дембеля Советской армии…Похавать чего-нибудь не найдётся?
– Здорово, брат, седай, – сразу же ответили ему,усадили на козырное место и облагодетельствовали открытой банкойтушёнки. – На, говяжья, рубай.
Правильно, какая может быть война на голодный желудок.Особенно дембельский…
Неделин в кабине водил заскорузлым пальцем по карте. Егороту сегодня подняли по тревоге, посадили на броню и в составе бронегруппы,возглавляемой майором из «соляры», погнали в квадрат 27–17 выручать колонну,попавшую в западню. Ко всем прочим печалям, как выяснилось, ожидали прибытияСамого, вроде как с инспекторской поездкой, так что майор гнал коней, и,естественно, они напоролись. Головной БТР словил такой фугас, что воронкаполучилась три метра в диаметре, а глубиной в человеческий рост. Сдетонировалабоеукладка, броневик перевернулся и вспыхнул. Тем временем духи подбилизамыкающий БТР и принялись методично множить на ноль зажатую бронеколонну. Содной стороны горы, с другой – пропасть… Мрак, да и только. В общем, вышло измешка всего около роты – взвода два десанта и один – «соляры». Командование,как старший по званию, принял замполит мотострелков. Он связался по рации сначальством, обрисовал обстановку… А у начальства какой разговор? Раненымлежать кучно до прибытия вертолётов, а прочим двигать воевать душманов в тотсамый квадрат… И плевать ему, начальству, что люди из боя, устали и боеприпасовс гулькин хрен. Кто там смел забыть, что ожидается прибытие Самого? Великого иУжасного? Со всеми вытекающими долгоидущими умозаключениями…
– Словом, дошли мы, ввязались в бой, а получается, чтовлезли в дерьмо. – Неделин засопел, допил, облизал усы и с хрустом смял жестянкув руке. – «Наливняки»[30] в колонне свечками горят, а извсей нашей роты вышли только я да сержант Краев. Ему бы дембельский альбомрисовать да «чижиков»[31] на кухне воспитывать, а он здесь, подпулями… Характер. У нас во взводе семеро с «брюшнячком»,[32]так он в «боевые»[33] и напросился. За себя, говорит, и за тогопарня…
– Значит, как свечки горят? И душманов как собакнерезаных? – переспросил угрюмо Песцов и опять уставился в карту. –Надо уходить. Иначе сдохнем не за грош.
Опять где-то там начиналась большая политика. Шум и гам длямировой прессы, охмурёж для прогрессивного человечества, дипломатические игрыкраплёными картами. Не случаен и будущий визит в Афган Самого, и невиданнаяактивность моджахедов, и вошканье ХАДа, Царандоя,[34]клоунов-сарбозов.[35] Всё продано и куплено, всё поставлено сног на голову. А в результате гибнут люди. Русские парни, не приученныемухлевать. Парни, которых в этой игре держат за дураков…
