— Кира, — я сроду бы не поверила, что Виланд может хоть с кем-то говорить настолько сердечно и тепло. Он любил сестру — сейчас, услышав его голос, я в этом убедилась. — Кира, познакомься, это доктор Рихтер. Она поможет тебе.
Девушка улыбнулась и с тем же безразличным выражением лица побрела в сторону дома. Виланд растерянно смотрел ей вслед.
Когда-то сестра была его надеждой и гордостью. А теперь он стоял на руинах.
Ни с того ни с сего я вспомнила его лицо вечером, когда собрала нужные вещи и решила не сидеть дома, а провести пару часов в «Белом шлеме». Хороший частный клуб, где всем было все равно, ведьма ты или нет, если ты платишь. Иногда я надевала свое любимое серебристое платье того фасона, который делает свою хозяйку изящной и стильной и при этом ясно заявляет, что она не ищет приключений, и отправлялась в центр. Там возле белоснежных дверей клуба толпились те, кому не повезло быть постоянным и любимым посетителем.
Бармен улыбнулся мне, как старой знакомой. Придвинул высокий бокал «Огненной леди» — я сделала глоток и вдруг подумала: чем сейчас занимается Арн Виланд? Вечер выдался теплый и свежий: должно быть, он сидит в саду и перелистывает страницы воспоминаний.
Кому было выгодно его уничтожить — а Виланд действительно был уничтожен и раздавлен, просто старался не думать об этом. И как можно превратить обычную девушку в ведьму?
Уровень Альфа был совершенно отчетливым — ведьмы чуют друг друга, и я прочла в Кире тонкие свежие руны ведьмовства. Зеленые нити плавали вокруг нее примерно так же, как апельсиновые блестки сейчас плывут в моем коктейле.
— Привет.
Голос Ульриха был вкрадчивым и мягким — куратор подошел сзади, и я вздрогнула: я не почувствовала его приближения.
Раньше такого не было.
Теперь надо было взять себя в руки и быть спокойной и уравновешенной. Во всяком случае, постараться.
— Добрый вечер, господин Ульрих, — невозмутимо улыбнулась я. — Не знала, что вы ходите в «Белый шлем».
Я никогда не видела Ульриха просто так, в штатском — в такой вот стильной белой рубашке, которая мягко охватывает сильное и гибкое тело, в модных вытертых джинсах, в аккуратных светлых ботинках.
Интересно, есть ли у него семья? Жена, любовница, подруга? Дети?
Я тотчас же осадила себя. Какое мне дело до того, есть ли семья у моего куратора?
— Иногда захожу, — буднично сообщил Ульрих, и бармен придвинул к нему пузатый бокал коньяка. Мне показалось, что в этом есть что-то неправильное: ведьма и инквизитор сидят в баре и выпивают, хорошо, что не на брудершафт с лобызаниями во сахарны уста. — Как съездила?
Ведьма с ограничением в гражданских правах и с постоянным личным контролем куратора — такая, как я — не имела права не отвечать на вопросы. Поэтому я сдержанно улыбнулась и поинтересовалась:
— Почему вам это интересно?
Ульрих пожал плечами. Сделал глоток из бокала.
— Виланд мой коллега… бывший коллега, то есть. А мы не бросаем своих.
Надо же. Ситуация становилась все интереснее. Понятное дело, что Выродок Арн не удержался в своем высоком кресле после трагедии с сестрой — неужели все это затеяли просто ради того, чтобы сместить его и унизить?
Пауки в банке и то будут приятнее и милосерднее.
— Я не могу раскрывать детали, — сухо ответила я. — Врачебная тайна, если вы понимаете, о чем я.
Ульрих усмехнулся и, развернувшись на стуле, снова провел пальцем по моей щеке. В глазах куратора проплыли желтоватые блестки; я вдруг обнаружила, что сижу, намертво вцепившись в стойку. Знакомое ощущение сладостной жути накрыло меня с головой.
Клуб медленно поплыл куда-то в сторону, разноцветные огни и музыка смазались. Чувство вязкой беспомощности проглотило меня.
Не дергайся, мышка. Не убежишь.
Ульрих поднялся со стула, и я почувствовала, как его дыхание защекотало волосы за ухом — от этого стало так жутко, что я еще сильнее стиснула одеревеневшие пальцы на стойке.
— Ты же понимаешь, милая, что я сейчас могу тебя отодрать, как захочу? Понимаешь?
Я понимала. С самого начала, как только пришла регистрироваться — мне было ясно, чем все это кончится. Для таких, как Ульрих, я всегда была вещью, а вещью надо владеть и пользоваться. Других вариантов нет.
— Понимаю, — выдохнула я. Сейчас мне хотелось только одного: чтоб Ульрих убрал тяжелые горячие ладони с моих плеч и позволил сделать вдох. Все. Только это.
— А еще я могу просто оставить тебя в покое, — я не видела куратора, но чувствовала, как по его лицу плывет улыбка. — Буду просто галочки ставить в бумажках, что явка была и контроль пройден. Как тебе это понравится?
Я усмехнулась. Лицо казалось чужим, губы онемели.
— Я буду только рада, — промолвила я. Голос дрожал, все кругом плавало в сыром пестром тумане. Инквизиторы ломали ведьм всю историю — и не всегда использовали дыбу для этого. Иногда им нравилось пользоваться собственными силами.
— Вот и отлично. Ты умница, — губы Ульриха прикоснулись к уху, язык острым жалом очертил завитки раковины и скользнул по капельке серьги. — Тогда каждый вечер жду от тебя письмо с отчетом. Как дела у Киры Виланд и как себя ведет ее брат. Договорились?
Он наконец-то отстранился, и пестрая карусель уняла бег. Снова рядом были спокойные огни бара и приятная тихая музыка. На танцполе кружились пары — почему-то они показались мне медузами в темной воде.
— Договорились, — ответила я. Мелькнула язвительная мысль, что Ульрих работает мягко — его коллеги вели бы беседу в допросной. Куратор одобрительно улыбнулся и, осушив бокал, произнес:
— Ну вот и отлично. Допивай свою дрянь, пойдем потанцуем.
События приняли опасный оборот, когда я обнаружила, что мы с Ульрихом идем на стоянку к его спорткару.
До этого я надеялась, что все закончится мирно и спокойно. Ну подумаешь, выпили. Я планировала заказать еще бокал коктейля, а затем потихоньку улизнуть. Пошла попудрить носик и не заметила, как уехала домой. Такое случается, особенно после коктейлей.
Но теперь мы вышли из «Белого шлема» и уверенно двигались на стоянку. И не надо было обладать великим умищем, чтобы понимать, куда именно все идет.
Со стороны нас можно было принять за влюбленную пару — если не всматриваться и не замечать, что Ульрих меня ведет, обняв за талию, и не позволяя сопротивляться. Только сейчас я до конца почувствовала, насколько он силен.
Ведь сломает, если захочет.
Да и что я могу сделать? Закричать, звать на помощь? Вон та компания гуляк бегом кинется меня выручать. Ну конечно. Или вон тот полицейский. Да они только рассмеются: ишь, ведьминское отродье! Особого отношения требует и куратору сопротивляется!
Я ведьма. А ведьма делает то, что от нее требуется — и только тогда сможет делать то, что ей захочется. Таковы правила игры.
