— Очень даже может, — отрезает подруга.
— Так, ты где сейчас? Дома? Я приеду.
Спустя сорок минут я прижимала к себе сотрясающуюся в рыданиях Аленку, качая ее на руках, как маленького ребенка. Дав подруге возможность выплакать все слезы, отвела в ванную комнату. Заставив умыться и привести себя в порядок, отправилась в кухню. В квартире царил настоящий хаос: куча немытой посуды, разбросанные вещи. Я чуть не убилась, пока дошла до нужной мне комнаты. По всей видимости, Аленка не первый день одна.
Загрузив посуду в посудомоечную машинку, поставила на конфорку турку с водой. Пока варился кофе, порыскав в холодильнике, выудила сыр и хлеб. Увы, больше ничего съестного у Алены там не было.
— Ты как? Получше? — заметив стоящую в проеме двери подругу с полотенцем на голове и распухшим от слез лицом, отодвигаю стул, приглашая ее присесть за стол.
— Немного лучше, — хрипит. Взяв в руки чашку кофе, подносит к лицу, вдыхая аромат.
— Прости, коньяка не предлагаю. Ты ведь кормящая у меня.
— Я больше не кормлю.
В ответ на мой вопросительный взгляд поясняет:
— На прошлой неделе бросила. С молоком совсем плохо стало, да и она уже не совсем кроха. У нас же прикорм вовсю идет. Так что теперь Майя на смесях.
Аленка смотрит на меня с такой грустью в глазах, как будто только что созналась в жутком преступлении. Чего у нее нельзя отнять, так это того, что она отличная мать. Я бы даже сказала, что временами ее материнство переходит в фанатизм. Хотя мне ли, ни разу не рожавшей, судить об этом? Никак не прокомментировав ее слова, подвигаю поближе к ней тарелку с бутербродами. Наверняка весь день ничего не ела.
— Малышка у мамы? — спрашиваю, когда Аленка съедает все до последней крошки. После кофе ее лицо немного светлеет, а к щекам приливает румянец.
— Да. Я в таком раздрае сейчас, — стянув с головы полотенце, расправляет пятерней сбившиеся волосы. — Сама видишь, — горько усмехнувшись, обводит комнату глазами. — Мама с утра приехала, на пару дней к себе забрала ее. Ань, я не знаю, что делать. Разводиться надо.
— Так, погоди разводиться. Знаю я тебя. У тебя чуть что, сразу развод. Ты мне объясни нормально, что у вас произошло? — накрыв ее ладонь, сжимаю крепко, давая понять, что я рядом.
— Что произошло? — внезапно ее глаза снова наполняются слезами. — Как всегда. Сутками домой не приходил. Работа, совещания. Прям президент, не меньше. Не дозвонишься ему, не допишешься. Я с Майей одна. Круглые сутки, неделями. Малышка заболела. Зуб прорезался, и от этого иммунитет снизился. Где-то мы подхватили вирусную ангину. На прошлой неделе было. Она всю ночь кричала, ни спать, ни кушать не могла. Пока я врача дождалась, думала, с ума сойду. Три ночи не спала, Ань. Как привидение тут бродила. Ему звоню, ответ один и тот же: «Я занят. Позвоню позже». В пятницу надеялась, что хотя бы пораньше придет. Написала сообщение, что уже еле на ногах стою. А у него корпоратив, понимаешь? — горькая улыбка кривит ее губы, в то время как по щекам текут две дорожки. Украдкой смахнув слезы с лица, Алена прочищает горло. — Семь часов, его нет. Восемь — нет. Позвонила ему в одиннадцать ночи. Он в машине. Бабы кругом. Вовсю смеются, хохочут. И он со мной… будто со служанкой… таким тоном омерзительным. «Не жди меня, я развожу сотрудниц по домам», — отвернувшись, несколько секунд пытается отдышаться.
— Что, так и сказал?
— Так и сказал, — кивнув, шмыгает носом.
— Вернулся домой часа в четыре ночи. Я проснулась от того, что вода в ванной льется в душе. Прошла на шум, а он сидит в душевой, спит. Разбудила его, вытянула оттуда. Он вырубился на кровати. А я вещи его в стирку бросить хотела. И нашла на брюках женскую «стразину».
— Боже, Ален, — уже представляя дальнейший ход ее мыслей, устало вздыхаю. — Мало ли, откуда этот страз? Нет, я не оправдываю его, он поступил, как сволочь. Вместо того, чтобы помочь тебе, гулял в ресторане. Но… я знаю его. Он идиот, но не бабник.
— Оказалось, даже я не знаю его, — усмехается она. — Та, кто живет с ним пять лет уже. Я попыталась залезть в его телефон. На пароле.
— Ну и что? Мой тоже на пароле, — я пытаюсь ее успокоить. Зная ее эмоциональность, могу предугадать, что Аленка уже на грани срыва. И даже если Владька и натворил чего нехорошего, то истерика подруги никому лучше не сделает. Ни ей, ни малышке.
— На следующее утро он ушел на работу, — справившись с новой волной рыданий, продолжает Алена. — Мне ни слова не сказал. Знаешь, эта квартира для него — как ночлежка. Пришел, искупался, поспал и ушел, — сквозь зубы цедит она.
— Так, что дальше было? — поняв, что подруга уходит в философские рассуждения, направляю ее в нужное русло.
— А дальше я весь день ходила и ломала голову. А потом зашла в Инстаграм. И прошлась по всем его подписчицам.
— И?
Она встает и выходит из комнаты. Спустя пару минут возвращается с телефоном в руках.
— Вот, — протягивает мне девайс. Ничего не понимая, послушно принимаю из ее рук телефон.
— Это одна из его подписчиц. Сотрудница. А вот ее акриловые ногти точно с таким стразом, — найдя фотографию от вчерашнего числа, указывает пальцем. Всматриваюсь в изображение. Черт, не могу поверить в это. Разве мог Влад, который со старшей школы бегал за Аленкой, вот так, запросто, с какой-то мымрой поставить под угрозу свой брак?
— Ален, а он что говорит?
— Отрицает, — усмехается она. — Говорит, что я чокнутая истеричка. Что, сидя дома, я совсем крышей поехала. Оскорбил меня и бросил трубку. Он даже сесть и нормально пообщаться не хочет. И ты до сих пор хочешь его защищать? — прожигает меня гневным взглядом.
— Нет, что ты. Не хочу. Я пытаюсь найти этому объяснение.
Аленка начинает рыдать. А я лихорадочно шарю глазами по сторонам, пытаясь придумать, как успокоить подругу.
— Ален. Послушай меня, — приблизившись, обнимаю за плечи, усаживаю обратно на стул. — Он неправ. Это точно. Вам нужно поговорить. Нужно высказать друг другу свои претензии. То, что он не хочет этого делать, очень плохо. И все его сидения на работе допоздна и его корпоративы, когда ты одна, с ребенком на руках — все это неправильно. Но! У тебя нет доказательства, понимаешь? Ну, нашла ты этот страз. Да мало ли, как он к нему на одежду попал, — пытаюсь призвать ее к разуму.
— А то непонятно, как попал, — скинув мою руку, взрывается Алена. — Минет она ему делала в машине. И так усердно, что отвалился страз, — подруга выпаливает это с такой уверенностью, что мне не по себе. Неужели все к такому приходят? Всего пять лет отношений, маленький ребенок, а люди загнали себя в такую глубокую яму.
— Я подаю на развод. Хотела попросить тебя помочь собрать наши с малышкой вещи. Я переезжаю к родителям, — внезапно севшим голосом произносит она. Подруга выглядит потерянной и опустошенной. Будто вся жизнь ее одним махом покинула.
