Джон Харт заглянул в глаза Иеремии.
– Сегодня умерло семь человек... Матильда... Джейн... –Его голос дрогнул. – Барнаби... – Упомянув имя сына, Джон не смог договорить доконца.
Он снова посмотрел на Иеремию.
– Врач сказал, что ему не дожить до утра. У троих моихрабочих умерли жены... Пятеро детей... Не следовало вам приезжать сюда. – Джонвдруг понял, как рисковал Иеремия, и это его тронуло.
– Я уже пережил такое однажды и решил узнать, могу личто-нибудь сделать для тебя. – Он заметил, что лицо собеседника казалосьмертвенно-белым, но решил, что Джон побледнел от тоски, а не от ужасногогриппа. – Тебе сейчас не помешает выпить. – Иеремия достал из седельной сумкисеребряную фляжку и протянул ее Джону.
Немного поколебавшись, тот взял ее и кивком указал на дверь.
– Не хотите зайти в дом?
Джон подумал, что Иеремия может испугаться, однако Терстонсклонил голову в знак согласия:
– Конечно. Я привез тебе поесть. Если ты, конечно, всостоянии...
Джон удивленно посмотрел на Иеремию. Эти слова поразили его.Он ведь чуть не вышвырнул Иеремию вон во время их последней встречи... Тогда онни за что на свете не желал принять помощь. Но теперь дело обстояло совсемпо-другому. Эта беда была совсем иного рода, чем пожар или затопление рудника.Джон тяжело опустился на обитую бархатом кушетку, стоявшую в гостиной, инадолго припал губами к фляжке. Он не торопился вернуть ее, глядя на Иеремиюневидящими глазами.
– Я не верю, что их больше нет... Вчера вечером... –Джон судорожно сглотнул, пытаясь сдержать слезы. – Вчера вечером... Джейн самаспустилась по лестнице и поцеловала меня перед сном, несмотря на жар... Асегодня утром Матильда сказала... Матильда сказала... – Из глаз у него полилисьслезы, он больше не мог их скрывать.
Иеремия обнял Джона за плечи и не отпускал, пока тот плакал.Ни он и никто другой ничем не могли помочь, кроме как оставаться с ним рядом.Наконец Джон посмотрел на Иеремию и увидел, что он тоже плакал.
– Как мне жить без них? Как?.. Мэтти... И моямалышка... А если Барнаби... Терстон, тогда я умру. Я не смогу жить без них.
Иеремия молился про себя, чтобы Джон не потерял сына,понимая, что это вполне может случиться. Стоя возле дома, он слышал, что мальчикуочень плохо. По крайней мере так говорили окружавшие его люди.
– Ты еще молод, Джон, у тебя впереди целая жизнь.Сегодня говорить об этом кощунство, но ты снова женишься, и у тебя опять будутдети. Сейчас ты переживаешь самый страшный момент в жизни, но ты выдержишь...Ты должен это сделать... Так оно и будет.
Иеремия снова протянул Джону фляжку, и тот сделал еще одинглоток, тяжело качая головой. По его щекам одна за другой стекали слезы.
Не прошло и часа, как в дверях появился врач. Джонподпрыгнул, словно в него ударила пуля.
– Барнаби?
– Он зовет вас.
Врач не отважился сказать большего, но, увидев вопрос вглазах Иеремии, только покачал головой. Джон бросился по лестнице. Сидя внизу,Иеремия услышал ужасный вопль, донесшийся из маленькой комнаты наверху. Онпонял, что мальчик скончался. Наверное, сейчас Джон Харт стоит на коленях сребенком на руках, оплакивая семью, которую потерял в считанные дни. Тяжелоступая, Иеремия медленно поднялся наверх и осторожно открыл дверь. Взявмертвого мальчика из рук отца, Терстон положил его на кровать и закрыл емуглаза. Потом он вывел из комнаты Джона, с рыданиями повторявшего имя сына.Иеремия заставил Харта выпить и оставался с ним до утра, пока не приехал братДжона с несколькими друзьями. Только тогда Иеремия незаметно удалился. БеднягаДжон... Когда Иеремия потерял Дженни, ему было столько же лет, сколько сейчасХарту. Терстон думал, как это может отразиться на молодом человеке. Насколькоон знал Джона, тот должен был скоро оправиться.
Иеремия подъехал к дому, когда утреннее солнце поднялосьвысоко над горизонтом. Он спешился и бросил взгляд на любимые холмы, подумав отом, насколько жестокой бывает судьба, если она с такой легкостью распоряжаетсяжизнью и смертью... Как быстро уходит от нас самое лучшее на свете...
Иеремия распахнул дверь дома, и ему показалось, что онслышит звонкий смех Дженни. Шагнув в кухню, он увидел Ханну, уснувшую прямо настуле. Он молча прошел мимо нее в гостиную, куда никогда не заглядывал, иуселся рядом с роялем, купленным когда-то для девушки со смеющимися глазами иподпрыгивающими золотистыми локонами, для прекрасной девушки... Он попыталсяпредставить, какой бы могла быть их семейная жизнь, сколько бы детей у нихродилось. Впервые за долгие годы он позволил себе подумать об этом. Вспоминаяоб умершей дочери и сыне Джона Харта, Иеремия от души понадеялся, что тот скороженится снова. Сейчас Харт нуждался именно в этом – в новой жене, чтобызаполнить пустоту в сердце, и в новых детях, которые придут на смену умершим.
Однако сам Иеремия не стал этого делать. Прошедшиевосемнадцать лет он прожил в одиночестве, и теперь было слишком поздно что-либоменять. Он сам этого не хотел. Но сейчас, глядя на пожелтевшие клавиши рояля, ккоторым так и не притронулась ничья рука, он подумал: не стоило ли ему самомупоступить так, как, по его мнению, должен поступить Джон Харт? Следовало ли емужениться на ком-нибудь, чтобы в этом пустом доме появилась целая дюжина детей?Однако он не встретил никого, к кому можно было бы привязаться всем сердцем,кого бы он мог полюбить и взять в жены. Нет, у него никогда не будет детей. Ностоило Иеремии мысленно произнести эти слова, как он почувствовал укол всердце, словно его пронзило крошечное копье... Он бы радовался, если бы у негородился ребенок... Дочь... Или сын. Но тут он вспомнил детей Джона Харта, и унего сжалось сердце. Нет. Ему не вынести еще одной потери. Он расстался сДженни. Этого достаточно. Ему больше не стоит испытывать судьбу... Зачем этонужно?
– Что случилось? – Иеремия вздрогнул, услышав голосХанны.
Подняв глаза, он увидел, что она стоит в пустой комнате исмотрит, как он водит пальцами по клавишам рояля. Остановившись, Иеремия усталои подавленно посмотрел на Ханну. Он пережил одну из самых долгих и печальныхночей в своей жизни.
– Мальчик Харта умер. – Иеремия с трудом сдержал дрожь,вспомнив, как закрывал глаза ребенка и силой выводил Джона Харта из комнаты.
Покачав головой, Ханна заплакала. Иеремия подошел к ней,обнял за плечи, и они вместе вышли из комнаты. Он больше ничего не мог сказатьей.
– Иди домой и поспи немного.
Она всхлипнула, посмотрела на него, утирая стекавшие пощекам слезы.
– Тебе тоже нужно отдохнуть. – Однако Ханна слишкомхорошо знала Иеремию. – Ты ляжешь спать?
– Мне нужно кое-что сделать на руднике.
– Сегодня суббота.
– Бумаги на моем столе об этом не знают. – Иеремияустало улыбнулся.
