вообще дарил мне меч и зачем меня учили с ним обращаться. Я понимаю, что есть кому и без меня – ты ведь это мне хочешь сказать? Но должен же я хоть что-то сделать и сам!
– Ты уже пристрелил троих из арбалета. Тебе мало этого? У тебя есть ещё и две «перечницы». Стреляя из них, ты будешь метать громы и молнии – именно так ведь это воспринимают все эти размалёванные, да и большинство не размалёванных тоже. Порази пару-тройку молниями, а если мало – я тебе и свои «перечницы» дам, и ты будешь круче Геракла, за которым такого подвига уж точно не водилось. А мечом голопузого бедолагу проткнуть – любой солдат может запросто.
– Так в том-то и дело, что мы должны уметь и всё то, что умеют наши солдаты! Ты же сам это говорил не один раз! И вы все уже это делали не по одному разу, а я – нет!
– Ладно, хрен с тобой, поработай и мясником, раз приспичило. Но смотри мне, не вздумай там сам героически пасть! Убьют – на глаза не показывайся!
Дав Велтуру отбежать – ага, с уже обнажённым мечом – десяток шагов, я указал ему вслед Тарху:
– Присмотри за ним. И ты, Бенат, тоже. И всех наших рубак берите – он ведь в самую гущу сейчас полезет. Можете дать ему получить лёгкую рану, чтобы ощутил себя настоящим героем, но чтобы ничего серьёзного с ним не случилось! Только не на такой дурацкой войне, которая нам абсолютно не была нужна…
19. Остатки платоновской Атлантиды
Нет, ну с этих дикарей, мля – хоть стой, хоть падай! У них же в натуре мозги набекрень, и как они ухитряются не повымереть на хрен с такой логикой мышления – это ихних богов, да духов ихних предков спрашивать надо. Причём, что самое-то интересное, простой гойкомитич-охотник, если вынести, скажем так, за скобки его общие племенные суеверия, в нормальных бытовых вопросах вполне адекватен. Ну, если он вина эдемского не перебрал, что за ними, увы, водится. Вожди ихние со старейшинами, реально жизнью своих поселений управляющие, охоты и войны организующие, да переговоры с такими же коллегами-соседями ведущие, дабы поменьше с ними войн случалось – короче, реально рулящие и реально хоть как-то отвечающие перед соплеменниками за результаты своего руления – тоже в принципе-то вполне вменяемы. Над ними, конечно, в гораздо большей степени довлеют традиции, которые они призваны сохранять и всячески оберегать, да и фактора обезьяньего меряния хренами… тьфу, авторитетом – тоже никто не отменял, но если все эти специфические моменты учитывать и острые углы обходить, то и с ними дело иметь и вопросы решать можно. Но жрецы с шаманами, то бишь сношающие всем мозги и ни за хрен при этом ни перед кем не отвечающие хранители этой священной местечковой идеологии – нет, это в натуре что-то с чем-то! Идиологи, мля – от слова «идиот»!
Я ведь чего на говно-то исхожу? Даже по нашим примерным подсчётам – а нам ведь было как-то не до досконального изучения вопроса, и видели мы ещё далеко не всё – выходило, что воевавшие за тех Чанов чингачгуки потеряли ну никак не меньше полутора сотен убитыми и окочурившимися от ран, да и пленниками – Фамей же, будучи истинным финикийцем, воспользовался плодами нашей победы по полной программе и наложил на побеждённых контрибуцию людьми – эдемцы уводили в рабство тоже ну никак не меньше сотни здоровых мужиков, да сотни две с лишним, если не все три, баб с подростками. Не распределись все эти потери более-менее равномерно между всеми тремя пошедшими на поводу у Чанов племенами, а придись на какое-нибудь одно из них целиком – племя было бы практически загеноцижено. Ну сколько там того народу в тех охотничьих племенах? А Чанам этим – хоть бы хрен! Ладно, допустим, нет им особого дела до дикарей – за них же воевавших, между прочим – так ведь до кучи и их же собственное селение, на нашем пути оказавшееся, подверглось полному разгрому и опустошению. Халупы все разграблены и сожжены, одна только насыпь храмовая и осталась, люди перебиты или в плен захвачены – ага, с перспективой неизбежного рабства, а грёбаные Чаны – мля, уроды! Думаете, они о тех людях переговоры повели, когда образумились наконец? Хрен там!
Нет, о людях-то разговор был – явившиеся к нам на переговоры даже показали тех конкретных людей. Точнее – трёх живых Чанов и пятерых убитых, тела которых они просили отдать им для достойного их погребения. Но это – во вторую очередь, а в первую речь пошла о выкупе захваченного нами на пирамидальной насыпи идола ихнего божка, лежавшего перед ним жертвенного камня и ещё какой-то прилагавшейся ко всему этому ритуальной мелочёвки, тоже для них жутко священной и сверхценной. И за всё это чохом Чаны предлагали ещё добрую сотню рабов, да ещё и не особенно расстроились, когда тут же включивший купчину эдемский суффет принялся торговаться. Наверное, он бы вообще всех ихних людей в конце концов в рабство выторговал, если бы уже мы его не урезонили. Ну а хрен ли толку от тех красножопых рабов, из которых четверть наверняка скопытится в городе в первый же год от первого же свежего гриппера или простудифилиса? Поэтому мы и посоветовали ему селений чановских не опустошать, удовлетворившись удвоением предложенного невольничьего контингента, а доплаты от них потребовать территорией. Нам ведь высокогорье под плантации коки нужно, а здесь местность как раз подходящая. Горная цепь, среди которой немало известняковых скал с более-менее плоской вершиной. В основном их высота не столь уж и велика, но в несколько сот метров имеются, да плюс сама по себе высота предгорий над уровнем моря – в целом-то оно как раз то, что нужно, и выходит. Один хрен нам пришлось бы договариваться с контролирующими этот район Чанами, так отчего ж не сделать этого прямо сейчас, когда они поставлены в гордую позу рака, и в ходе начавшихся переговоров о мире им можно диктовать практически любые условия? При этом плантации-то эти получали Фамей и его местные компаньоны, а клан Тарквиниев в нашем лице намеревался покупать и у него коку по прежней цене, если он сумеет обеспечить надлежащее качество местной продукции. Нам ведь Арунтий сбивать цену не поручал, устраивает она его вполне и баснословные барыши клану приносит, и надо ему только поставки товара
