Истинная для князя тьмы
Айза Блэк
Глава 1
— Остин, это что… за?! — задаю глупейший вопрос в данной ситуации. Бутылка шампанского падает из рук.
— Я получаю удовольствие, которое ты мне дать неспособна, — он даже не смутился, продолжает зажимать незнакомую мне бабу.
Называется, хотела сделать сюрприз. В итоге «подарочек» получила знатный. Даже до дома его дойти не успела. Мой волк прижал ее к дереву и покрывает во дворе. Хотя о чем я, какой он уже мой…
Его откровенная наглость вгоняет меня в ступор. А ведь я сегодня собиралась ему сказать о важном для нас решении. Переступила через многое, чтобы хоть немного открыться ему и дать шанс нашим отношениям.
— Полгода, Остин, шесть месяцев отношений, и ты решил мне это сообщить подобным способом? — пытаюсь не выдать эмоции. Он их не заслуживает. Снова жизнь повернулась ко мне пятой точкой, в моем случае норма.
— Простите… извините… я не знала, — пищит его «возлюбленная» даже в темноте видно, как она покраснела, дрожит.
Знает, что могу переломать ей шею двумя пальцами. Только руки марать неохота.
— Нефиг было приходить без предупреждения, — все же прекращает свои отвратительные фрикции. Одергивает платье любовницы, дает ей подзатыльник, — Пошла, вон!
— То есть я еще и виновата? — от его наглости у меня глаза округляются. И я по-прежнему не могу сдвинуться с места.
— А кто, Кэрол! — застегивает ширинку. — Всякому терпению приходит конец, и ты только представь, как ты меня достала, что даже, несмотря на выгоду отношений с тобой, я меня больше нет сил терпеть. Я больше не могу притворяться! — разводит руки в стороны.
— Выгода… — горько усмехаюсь.
Один-единственный раз за долгие годы рискнула довериться, подпустила его близко к себе. Задумывалась, а вдруг у нас может получиться семья… Я так устала быть одна, в царстве кошмаров и боли…
А Остин польстился на моего брата… точнее, на перспективы, которые он может получить от союза со мной. Брат стал старейшиной, от его решений зависит многое в мире оборотней. А я стала лакомым кусочком вот для таких вот горе любовничков…
Только в этот раз, чуйка подвела. Доверилась. Сделала шаг навстречу, чтобы меня окунули в дерьмо по самые уши. Слишком он был убедительным… или мне отчаянно хотелось поверить хоть кому-то. А возможно, семейное счастье брата, порождает желание получить и на свою долю хоть каплю счастья. Глупо… наивно… страдания и одиночество, вот та компания, с которой мне предстоит провести остаток жизни.
— А что еще? — нагло смотрит на меня. — Давить из себя улыбки, говорить комплименты, и видеть перед собой чудовище, до омерзения противную холодную тварь. Нет! Никакая протекция старейшины этого не стоит. Свой хер дороже, — его так кроет, что вместо рук появляются волчьи лапы. — Нет, сначала повелся на твою мордаху смазливую, реально заинтересовала… а потом… Кэрол… да никто в здравом уме, при памяти с тобой не будет. Я не знаю, какие золотые горы надо твоему братцу пообещать тому несчастному! — и столько презрения в его глазах.
Вот она, правда, теперь Остин искренен. Надо отдать ему должное, волк мастерски добрался до моей исковерканной души. Сумел пробить броню, ударил четко в цель, по сокровенному.
— Мне тебя пожалеть, ты так долго терпел. Заставлял себя быть со мной. Страдал! — внутри все закипает. Едва сдерживаюсь, чтобы не перекинуться и не вгрызться ему в шею. Мой зверь внутри беснуется, просится на волю.
Но нельзя. Это ниже моего достоинства. Говорит холодная…надо соответствовать образу. И брат, если узнает, от него мокрого места не оставит. В том и дело «если»… я никогда не скажу… Не опущусь, не унижусь до подобного.
— Да! Ты же фригидная. Где волчья кровь, Кэрол?! Где страсть?! Ты же как жаба холодная. С тобой все опадает. Так и импотентом стать недолго. А твои поцелуи… этот язык… — его лицо кривится так, словно его сейчас стошнит. — Никакой отдачи… и это твое подумаю… я не уверена… может… и дам нам шанс… Кем ты себя возомнила?
Самое отвратительное, что именно сегодня я пришла, чтобы дать нам этот чертов шанс. Хотела сблизиться с ним эмоционально, открыться… Конкретная идиотка… До сих пор не пойму, как меня угораздило так вляпаться?
— Так долго в себе дерьмо носил, что сейчас решил вылить на меня все разом? Последствий не боишься? — не следовало мне говорить последнюю фразу, это мелочно, угрожать. Надо бить иначе, хитрее. Но не в том я сейчас состоянии, чтобы анализировать.
— Хуже чем с тобой быть не может, — ударяет кулаком в дерево. — Я долго ждал, когда ты меня с братом познакомишь. Но нет же… ты дрянь тянула. За полгода меня опустошила. Я готов любую суку покрыть, только бы себя самцом ощутить, вспомнить, как оно спариваться и чувствовать, что под тобой текут.
Реально счастье, что с Артасом познакомить не успела. Все тянула, присматривалась. Хоть тут чуйка на подсознательном уровне сработала.
— Кобель? Ты, Остин? — хохочу, надрывно, зло. — Чтобы получить отдачу, нужно уметь зажечь партнершу, пробудить в ней ответный зов. А у тебя ни фантазии, ни силенок… орудие-то слабое, импотенция уже подбирается… Ты и рад притворным стонам случайных самок. Три раза дернулся, спустил семя, вот и все твои постельные подвиги.
Вздрагивает. За живое задела.
В чем-то он прав. Ни Остин, никто либо другой, не сможет пробудить то, что во мне давно погибло. И я могу сколько угодно изображать нормальную, но таковой никогда не стану. Ад выжигает клеймо, он никогда не уходит бесследно, и я давно должна принять эту реальность.
— Импотенция, говоришь! — рычит, глаза кровью наливаются. — Что ж так и быть преподнесу тебе прощальный подарочек. Чтоб навсегда запомнила.
Доля секунды и он кидается на меня. Цепляется рукой в горло. Другой задирает мне платье. Мне бы среагировать раньше, перекинуться, дать отпор. Пусть Остин и сильнее меня, но я должна сражаться. А его действия пробуждают кошмары. Выпускают на волю утробный ужас. Парализуют. Лишают сил. Могу лишь беспомощно хрипеть и слабо вырываться. Перед глазами, сырые стены подвала… цепи… то, что мне никогда не забыть… Нет! Только не это…. Все не может повториться снова…
Глаза застилают слезы, жгучее отчаяние бежит по венам, в удушающих подробностях воскрешая прошлое, делая его снова реальным. Словно я шагнула во времени и снова оказалась беспомощной жертвой прикованной цепями на потеху стаи извращенцев.
Раздается дикий вопль. И он не
