– Да, тот, кто достоин, чтобы ему воздвигли грандиозный памятник, ограничивается камнем на могиле с двумя выбитыми на нем буквами «J.C.». – Чоудхури выжидательно посмотрел на Арину. – Подсказываю, он, как и те, о ком идет речь в анонимках, был беженцем.
– Кальвин, конечно, сделал для этой страны много, как никто другой. – Арина была на могиле Кальвина и поэтому сразу поняла, о ком говорит Чоудхури.
– Да, Кальвин никогда не стремился к славе, к известности. Он был из тех людей, которые приносят себя в жертву делу.
– Избави нас, господь, от таких людей.
– Вы не верите в то, что есть люди, искренне преданные делу?
Арина прочла во взгляде Чоудхури осуждение.
– По-моему, это всегда или поза, или выгода, или фанатизм. Что еще хуже.
– Вы ошибаетесь, – решительно возразил Чоудхури.
– А вы их встречали?
Чоудхури задумался. Он молчал довольно долго, потом покачал головой.
– Вот видите, вы тоже не встречали таких! – воскликнула Арина.
– Ну а люди, борющиеся за освобождение своей страны? Например, те, кто сражаются за свободу Тибета? Или те же курды?
– Я, возможно, неправа, но мне кажется, что большинство лидеров таких движений преследуют свои цели.
– Какие такие цели?
– Стать потом во главе нового государства. Играть, на худой конец, в этом государстве значительную политическую роль. И деньги, конечно, так можно заработать неплохие. Это мы уже проходили…
Чоудхури ничего не ответил, задумавшись о чем-то.
– Вы еще и циничны. Опасный набор качеств.
– Я не цинична, а прагматична.
Арину немного задели слова Чоудхури. Этот человек вызывал у нее уважение. Они встречались всего несколько раз, но их беседы были интересны. Ей было неприятно, что он счел ее циничной, и она хотела продолжить разговор, но Чоудхури, увидев, что к ним приближается Кондратович, отошел.
Общение с Кондратовичем в очередной раз вызвало в Арине лишь волну раздражения. Она была счастлива, когда он ушел, но тут к ней подскочила Лейла Кирани, и Арина в очередной раз пересказала уже набившую ей оскомину историю разоблачения. Вдруг Лейла увидела Батлера. Она тут же, прервав на полуслове разговор с Ариной, кинулась ему наперерез. Арина с удивлением отметила, что ей знакома эта подпрыгивающая манера ходить. Ну конечно! Она напоминала походку женщины, которая вышла из швейцарского шале. Это было в тот вечер, когда Арина направлялась к шале Монбовон, думая, что именно туда может указывать рука кентавра.
Арина все еще стояла в задумчивости, глядя на Кирани, возбужденно что-то объяснявшей Батлеру, когда к ней подошел Кун Сяолинь. Тот, от кого она этого меньше всего ожидала, преподнес ей сюрприз. Арине даже не пришлось ему ничего рассказывать. Он сразу начал с места в карьер.
– Признаю, я ошибался. Но это еще раз подтверждает, как прав философ. «Кто делает вид, что много знает и ко всему способен, тот ничего не знает и ни к чему не способен».
– Это вы Сократа цитируете? – Арина не ожидала, что Кун Сяолинь вот так, спокойно, признает свое поражение. Ведь он был первым, кто клюнул на удочку анонимок и подхватил идею об утечке информации.
– Нет, это тоже Лао-цзы.
– Получается, как у Сократа.
– У Сократа? – В свою очередь Кун Сяолинь был вынужден признать, что он чего-то не знает. Улыбка исчезла с его губ.
– Да, это греческий философ. Его все почитали за величайшего мудреца. А он, когда умирал, взял и заявил: «Я знаю, что ничего не знаю». Или что-то в этом роде. Но смысл таков.
– Видите, мудрые люди везде мыслят одинаково. – Кун Сяолинь по-прежнему не улыбался.
– Вы знаете, мой муж очень уважает вашего Конфуция, постоянно его цитирует. Я уверена, он будет очень рад получить книгу высказываний Лао-цзы. Муж будет в восторге. – Арина решила, что с Сократом она уже достаточно оплошала и надо наводить мосты. Незачем портить отношения.
Кун Сяолинь наконец расслабился, полез в портфель и вынул оттуда небольшую красную книжку, которую торжественно вручил Арине.
– Вот, возьмите, я всегда ношу книгу Лао-цзы с собой. Обязательно передайте вашему мужу.
– Огромное спасибо, обязательно передам, а потом верну вам, – поблагодарила Арина.
Когда она уже собиралась уходить, к Арине вдруг подошел Питер Гилмор. Ей пришлось чуть ли не в десятый раз вновь излагать всю историю. Выслушав Арину, Питер задал еще несколько вопросов.
– Честно говоря, я не очень верил тому, что слышал о ваших дедуктивных способностях. Но вы меня убедили, и я рад, что вы пришли в комиссию, – сказал он, выслушав ее объяснения. – Через месяц я снова поеду в Бангладеш в командировку. Там наметились кое-какие проблемы.
– Какого плана проблемы?
– Я не хочу ничего вам говорить, пока не буду убежден в том, что это не досужие домыслы. Давайте подождем моего возвращения.
Когда они прощались, он внимательно посмотрел на нее.
– Я думаю, нам придется еще поработать вместе.
Фраза Гилмора ее озадачила: неужели за словами Буренковой о проблемах в комиссии стояло что-то реальное? И еще ей не давало покоя покушение на Сергея Волоченкова. Буренкова не могла иметь к нему никакого отношения. Это было ясно. Но что же тогда стояло за этой историей? Или Арина все-таки ошибалась и никто не покушался на Сергея? Просто какой-то сумасшедший разогнался на катере и не заметил его? Вполне возможно. Не только на дорогах бывают лихачи. Решив, что так скорее всего и было, Арина постаралась перестать думать на эту тему. Но надолго выкинуть эту историю из головы ей не удалось. И виной тому были дальнейшие события.
Глава восьмая. Шато де Пант
Закончился май, начался июнь. Арина понемножку втягивалась в ранние вставания. Нельзя сказать, чтобы они доставляли ей большое удовольствие или давались легко, но по утрам в машину она садилась уже в более осознанном состоянии.
Разоблачение Буренковой наделало много шума в комиссии. В течение недели дверь в кабинет Арины не закрывалась: к ней приходили узнать подробности, обсудить происшедшее. Но часто дело этим не ограничивалось: люди рассказывали о своих проблемах, делились опасениями, связанными с перспективами увольнений. И чем больше Арина выслушивала людей, тем отчетливее понимала, что проблема, по сути, у всех одна: боязнь нового, неизвестного. Беседовать с каждым по отдельности сложно. А что, если организовать семинар? Найти подходящее место, привлечь специалистов и в течение двух-трех дней не только дать людям высказаться, но и объяснить, как можно наилучшим образом преодолеть страх перед изменениями и как пережить эту сложную ситуацию – потерю работы – не только с наименьшими потерями, но по возможности и извлечь из нее пользу. Арина поделилась своей идеей с Батлером – он ее поддержал и обещал выделить для этого средства. Предстояло много работы: надо было подобрать подходящее помещение, найти специалистов, подготовить программу. Семинар следовало провести в конце июня – начале июля: позже народ начинал разъезжаться в отпуска.
