Времени было в обрез, а тут выяснилось, что Настя при едет на каникулы не раньше, чем через месяц. Дочери подвернулась интересная стажировка. Встал вопрос: что делать с Типи? После того, как Бланше, начальник службы безопасности, узнал о ее регулярных визитах в ООН и запретил их, Арина оставляла Типи дома, а сама моталась каждый день в обед из Женевы в Дивон ее выгуливать. Это отнимало уйму времени.
Выход нашелся весьма неожиданный. Как-то ей позвонила Людмила Казанцева, сидевшая дома на бюллетене. Она тоже хотела расспросить Арину об истории с Буренковой. Узнав о ее проблемах, Людмила предложила привозить Типи к ней, она жила недалеко от ООН. Выяснилось, что Казанцева – собачница со стажем и была рада держать Типи у себя в течение рабочего дня.
До этого Арина лишь пару раз встречалась с Казанцевой и мало что о ней знала. В первый день, когда вечером она приехала забирать Типи, Людмила объяснила, что на днях перенесла операцию. В подробности вдаваться она не захотела: сказала лишь, что по женской линии. Все прошло хорошо, но ей дали бюллетень на неделю. За это время полностью окрепнуть она не рассчитывала и решила взять еще отпуск на пару недель и полностью восстановиться. Людмила предложила Арине выпить чаю. Она испекла торт и уговаривала Арину попробовать его.
– Я узнаю у мужа, какие у него планы. Подождите минуту, – попросила Арина.
Она позвонила Олегу. Муж как раз собирался ехать домой. Узнав, что Арина собирается задержаться, он лишь выразительно вздохнул и спросил, есть ли чего в холодильнике. Услышав про салат и овощи, всегда имевшиеся в большом количестве, заявил, что тогда лучше зайдет в представительство России. Там по вечерам в небольшом подвальчике под старой виллой работал бар, можно было выпить пива, вина или чего покрепче, а также закусить чем-нибудь непритязательным вроде пельменей или сосисок с картошкой фри.
– Прекрасно. – Арина обрадовалась, что Олег не стал читать ей нотации. – А я недолго. К десяти буду дома. Так что ты тоже не рассиживайся там.
– А вот это уж как получится! – отрезал Олег.
Его резкий тон в который уж раз за последнее время озадачил Арину, но раздумывать на эту тему сейчас было недосуг.
На столе в гостиной красовался торт. Людмила отрезала и положила Арине на тарелку солидный кусок.
– Очень вкусно. – Арина осторожно отрезала кусочек и отправила в рот. – Но дико калорийно. Люда, давайте пополам. Вы не против? А то на ночь целый кусок тяжело.
– Да вы что? Я в два раза вас толще и такой же отрезала. У вас, видно, железная воля. А я без сладкого не могу. И вообще – поесть люблю.
– Люда, а где вы работали, если не секрет?
– Да какое это теперь имеет значение. Где работала, кем работала… Лучше и не вспоминать. Да здесь об этом и говорить незачем. Даже стыдно признаться. Кандидат педагогических наук, была начальником отдела в Министерстве просвещения Грузии, а теперь младший помощник старшего дворника, – в голосе Людмилы явно звучала горечь. – Эта моя научная степень только проблемы создает. Сейчас вот накроется наша комиссия, нужно работу новую искать. А как ее искать, когда мне кадровики все уши прожужжали «overqualified, overqualified»[16]… На профессиональный пост меня никто без поддержки государства не возьмет, а не технический, как сейчас, брать из-за моего дурацкого кандидатского диплома не хотят. Один раз проскочила, повезло, а второй раз вряд ли удастся. Что делать, ума не приложу.
– А вы не хотите домой вернуться?
– Может, и хочу, но пока не могу.
– Почему?
– Да сыну только двадцать четыре. Нам надо еще хотя бы три года продержаться.
– А… Из-за армии.
– Ну да, после двадцати семи уже не призывают. Я и сюда-то так рвалась в основном из-за него. Как аттестат получил – пошли повестки. Он у меня в школу позже пошел, болел много. Так что ему как раз восемнадцать исполнилось. Я до смерти испугалась. Обстановка на границе с Россией тогда все больше накалялась. Но мне здорово повезло: наш бывший министр был другом здешнего посла, представителя Грузии при ООН. Вот он и помог мне в Женеву уехать, в эту комиссию. Да я тогда была готова не то что в архиве коробки таскать, как сейчас приходится, а полы мыть, лишь бы подальше от армии. С Россией мы вроде бы замирились, но в любой момент может опять жахнуть. На границе с Абхазией и Южной Осетией постреливают… Да и вообще русскому парню в грузинской армии нелегко, в любой момент такое могут устроить, что даже представить страшно.
– Конечно, я вас понимаю…
– Так что для меня главное – сына от армии спасти. Мне самой мало уж чего нужно, жизнь моя, считай, закончилась.
– Ну что вы, – попыталась возразить Арина, – вы еще совсем не старая.
– Да ладно вам… Мне уж скоро на пенсию.
– Не может быть, – на этот раз искренне удивилась Арина. – Я думала, вам под пятьдесят.
– Да нет, я сына поздно родила. Мне уже сильно за тридцать было. Я ведь и мужа своего поздно встретила. Все принца ждала. И дождалась…
– А где же он теперь?
– Понятия не имею. Мы давно расстались.
«Сбежала я от него, если уж быть честной», – подумала Людмила, вернувшись мысленно к тому расставанию.
Десять лет назад. Типичная постперестроечная история. Был мужик как мужик. Жили очень даже неплохо. Ее мужа перевели из Москвы на работу в горком Тбилиси. Они тогда радовались переводу, у Людмилы мать когда-то вышла замуж за грузина и уехала в Тбилиси. Так и осталась жить там после смерти мужа. А потом грянули девяностые. Горкомы, райкомы, парткомы и тому подобные заведения, еще вчера казавшиеся вечными, вымерли в одночасье, как мамонты. Хотя, возможно, мамонты умирали долго и мучительно. Кто знает? В общем, муж остался не у дел. Но ему крупно повезло. Его грузинский босс банк возглавил и его туда позвал. Там же в Тбилиси. Разбогатели. Вот тут ему моча в голову и ударила, как подменили мужика. Загулял. Ну, пока он девиц менял, что называется, как перчатки, Людмила еще терпела. Думала, перебесится и успокоится. А потом появилась у него одна, так его в оборот взяла, что мужик совсем озверел, кидался дома на нее с кулаками. Люда была рада, когда удалось ноги из дома унести и еще сына с собой забрать. Так и ушла, все бросила. Хорошо еще у матери была квартира, и ей нашлось, где жить. Хотя жизнью это прозябание на ее жалкую зарплату и пенсию матери особенно и не назовешь. Сколько она порогов обила, пытаясь найти работу получше. Но тогда во всех объявлениях прямо писали: людей старше тридцати, ну, тридцати пяти, просьба не беспокоиться. Молодежь пришла к власти. Во всяком случае, в бизнесе. И для них все старше сорока были уже балластом, отработанным материалом. Тем более женщины, да еще с таким абстрактно-бесплатным образованием, как Людино: она окончила исторический факультет. Насчет образования – это ее муж так шутил, он остряк был завзятый. Слово попросту не мог сказать. Так что Женева для нее во всех отношениях была просто манной небесной. Да… Тогда она была так счастлива. Просто на крыльях летала.
