Запах еды просочился в ванную. Саша набрала по — больше воздуха в легкие и окунулась с головой. Через минуту на поверхности образовались пузырьки выдохнутого воздуха.
Саша достала мочалку и налила на нее гель. Вязкая жидкость сквозь поры медленно сочилась в ванную до тех пор, пока не образовалась зеленая пахучая пена. Ей больше всего хотелось отмыться от чего-то липкого и грязного, прилипшего не столько к телу, как к душе. После контрастного душа, стало немного легче, даже в голове просветлело.
— Паша, я люблю тебя.
Саша прошептала признание, уткнувшись Стрельникову в спину.
— Я тебя тоже.
Он повернулся всем корпусом, заслонив окно, целуя ее мокрые, пахнущие морем волосы.
— Я даже не представляю, что бы делала без тебя.
— Значит, я должен быть в твоей жизни, хотя бы только для того, что бы ты знала что делать. Я буду с тобой всегда, сколько ты захочешь.
— Всю жизнь.
— Только в том случае, если сейчас поедим.
Как только Стрельников убрал посуду со стола, Саша разложила на нем два распечатанные списка, как близнецы, похожие между собой. На них были одни и те же фамилии, только в разной последовательности. На первом листке Саша напечатала фамилии со снятых ксерокопий историй болезни, которые Елена Евгеньевна так опрометчиво оставила в незапертом шкафу. Выходит, внезапная смерть Сергея Николаевича не просто ее напугала. Елена знает, кто стоит за этой смертью. И боится. От того сразу бросилась в архив. Нет документов, вроде и преступления никакого нет. Не может она отвечать за тех, кто официально не числиться за вверенным ей центром. Так — то оно, так.
Фамилий было всего семь. Саша внимательно всматривалась в незнакомые фамилии. Судя по датам, женщины поступали через месяц.
На втором листке она перепечатала фамилии со снимков, сделанных на сельском кладбище. Их тоже было ровно семь.
— Паша, я вот смотрю на эти списки и ничего не понимаю.
— Что именно тебе не понятно?
— Жили себе одинокие старушки, благотворительный фонд предложил оздоровиться.
Я просмотрела все их предыдущие выписки с поликлиник по месту жительства, с которыми они приехали в Ильичевск и могу ответственно сказать, что на здоровье они не должны жаловаться. Тогда что их привело в центр?
— Одиночество.
— В смысле?
— Саша, — Стрельников поставил тарелки на край стола и начал тщательно их вытирать, — все они одинокие, а благотворительный фонд предлагает им отличное время провождения. Вряд ли они за последние годы, где — то отдыхали, а тут такая возможность. Почему отказываться? Хотя, может, кто и отказался, только мы не узнаем о них.
— Возможно, так оно и было. Главное, что не далеко от дома, — она уловила мысль Стрельникова и теперь находила доводы, — и за квартиру не страшно. Можно вернуться домой в любой момент. Кто — то учел даже такую мелочь. И ему верили.
Стрельников расставил тарелки, потом перетер ножи и вилки. Оказалось, что кухня не такое уж и страшное занятие, если что — то делаешь для любимой женщины.
Со слов Агнессы Харитоновны, в центре всех все устраивало. Персонал обходительный, особенно Сергей Николаевич. Умел бывший подполковник нравиться женщинам. Она опять представила, как бодро входил в палату Сергей, говорил комплименты, присаживаясь в кресло, измерял давление и терпеливо слушал старые истории.
— А как их вообще лечили? Докторов в центре нет.
— Как это нет? — удивилась Саша, — Хотя, как посмотреть. Елена с Сергеем справлялись. А лечить, особо никак и не лечили. Назначали массаж и лечебную физкультуру. Правда, на ночь какую — то микстуру все принимали. Может, снотворные, может витамины. Потом все умерли. Никто не выписался с центра. Даже, если предположить, смерть пришла от старости, то как — то уж странно она пришла. Павел, что я упустила? Должен быть, какой то смысл, а я его не вижу. Может на них испытывали какое — то лекарство, которое и назвали микстурой? А?
— Это как? — теперь пришел черед удивляться Стрельникову.
— Обычно. Берут добровольцев с определенной болезнью — одним дают лекарство, другим пустышку. Проводят курс лечения. Потом проводя обследование и делают вывод о эффективности лекарства.
— Я не думаю.
— ?
— Саша, смысл лежит в другой плоскости, потому ты его не видишь. Смысл — деньги. Посиди, я сейчас.
Она готова была верить в испытание лекарств, в поголовную порчу, только откуда в бабушек деньги? Пусть, у них пенсии какие — то особые, но все равно, разве это деньги по нынешним временам? Она опять вспомнила цены в ресторане. Пенсия на один хороший ужин.
Стрельников пошел в гостиную. Она слышала, как он шуршал какими — то бумагами и уже спустя минуту Павел разложил на столе развернутую карту города с нарисованными красными кружками.
— Вот смотри, что мы имеем. Я отметил адреса, где проживали раньше умершие. Приблизительно, конечно, но суть не меняется. Первая пациента Рыбакова проживала на улице Малоподвальной. Дальше, Величко — улица Ольгинская, Крикунова — это уже бульвар Леси Украинки…
Стрельников соединил кружки. На карте вырисовывалась кривая, охватившая как змея, центр старого Киева.
— Теперь ты понимаешь, в чем интерес?
— Жилье? — Саша заворожено смотрела на карту.
— Не просто жилье, а запредельно дорогая недвижимость в центре столицы. Деньги.
— Но, это же уголовное дело, Паша. Это же криминал чистой воды. Не может быть, что бы…
— Еще как может.
— А доказательства?
— Будут. У нас есть адреса тех кто лечился в центре. И, если моя версия верная, а она верна, то все квартиры должны быть проданы через одно агентство недвижимости. Продажей и оформлением документов должен только заниматься один доверенный человек. А завтра с утра мы все проверим.
— Допустим, ты прав. Что нам потом делать? Идти в милицию?
— Я думаю, вначале надо поговорить с твоим отцом. Хочешь, я поеду с тобой?
— Нет, я встречусь сама. Только ты не думай, дело не в тебе.
Тревожная мысль, что Савицкий может как — то быть причастным ко всему этому, не давала ей покоя до утра. Она ворочалась в постели, прислушивалась к ровному дыханию Стрельникова. А потом на улице стало сереть и пришел долгожданный рассвет.
Глава 25
Проснувшись, Саша привычно потянулась рукой к Стрельникову. Там, где он недавно лежал, еще ощущалось тепло его тела. Настроение было прекрасно. С тех пор, как приехал Павел, она была счастлива как никогда. Это ощущение счастья не покидало ее ни на минутку. Если б не встреча с Савицким, если б не этот город, а будь она дома, это лучшее, о чем можно только мечтать. А потом пойти на работу, где Елизавета, Владимир Иванович и Дудник, которого она, мягко говоря, недолюбливала. Все это вместе и есть счастье!
