За пять минут она поняла, что должна принять решение — сейчас же, немедленно, пока еще не поздно. «Нет! — кричала она сама себе. — Ни за что!» Все ее существо протестовало против того, что она задумала, она чувствовала тошноту и слабость, но руки сами собой подтащили ближе тяжелый акваланг, сами собой стянули промокший спасжилет, брюки, футболку… Ничего не должно мешать ее движению там, под водой. Оставшись в одном купальнике, Леонида, путаясь в креплениях, начала кое-как натягивать неуклюжий агрегат на плечи.
Три минуты… Акваланг уже у нее за спиной, но она медлит, все еще надеясь, что ей не надо будет совершать это, что вот сейчас над водой появится голова Сергея, что вот сейчас он всплывет… Она с ужасом смотрит на страшное море. Кто это сказал, что в аду повсюду огонь? О, теперь она знает, что ад — это темная, молчаливая, свинцовая вода…
Одна минута… Ей показалось, что совсем недалеко, по левому борту, у каменного выступа мелькнуло что-то оранжевое… Приглядевшись, она увидела на поверхности расползающееся пятно оранжевой краски… И тут же волны и дождь рассеяли его, смыли, как мазки с рисунков Инессы, и море снова стало темно-свинцовым. Что это было? Необычное явление природы? Знак от Сергея? Но теперь, по крайней мере, она знала, где ей нужно искать в первую очередь…
Тридцать секунд… двадцать девять… двадцать восемь…
— Господи, помоги! — шепчет Леонида, натягивает ласты, надевает маску, вставляет в рот мундштук и, перекрестившись, кидается в море. Надо же, как вышло! А ведь она сегодня совсем не собиралась купаться! — с усмешкой обреченного успела подумать она перед тем, как свечкой врезаться в стылую воду.
Да, вода показалась ей необычайно холодной — и когда только она успела остыть? Ее словно бы запеленали в тугую ледяную простыню или одели в ледяной панцирь. И это — гостеприимная Турция?! Это та самая вода — «парное молоко»? Не ниже 24 градусов? Если бы Леонида могла, она бы засмеялась — истерично, со всхлипами — так смеются, когда уже некуда деться от отчаяния, когда плохо до такой степени, что хуже и быть не может. Но она не могла смеяться, у нее ужасно болели уши, она в первые секунды боялась открыть глаза, она даже не могла дышать! Да, она попыталась сделать вдох, но, забывшись, вдохнула носом, и легкие ее, моментально всосав остатки воздуха из маски, затрепыхались, отчаянно требуя еще. Спазм перехватил горло, глаза полезли на лоб, Леонида, беспомощно барахтаясь, рванулась было к свету, к поверхности, к воздуху, но спасение было так далеко, что она так и не добралась бы до него, если бы вдруг не вспомнила те краткие наставления, которые успел ей дать Сергей. «Дыши и все! Только ртом». Мотнув головой, она судорожно вдохнула через рот и струя восхитительного свежего воздуха быстро привела ее в чувство. Она несколько раз сглотнула — боль в ушах почти прошла.
Так, нужно торопиться. Несколько секунд ушло на то, чтобы выровнять дыхание и сориентироваться, а потом, неуклюже загребая руками и ногами, двинулась к скалам — к тому месту, где видела это оранжевое пятно…
Вода была достаточно прозрачной — видимо, шторм не успел еще взбаламутить ее. Здесь, на глубине, было почти совсем спокойно. Леонида немного приободрилась, когда поняла, что, возможно, ее задача будет не такой уж и сложной — главное, правильно управляться с аквалангом. Ритмичное шипение воздуха и бульканье пузырей успокаивали, вскоре она даже начала получать от подводного плавания удовольствие — ей казалось, что она летит, парит в безбрежном небе.
Однако она ошиблась. Какие только опасности не подстерегают ныряльщика в море! Одна из них уже грозила Леониде. Женщина не сразу поняла, что все ее движения бесполезны, что ее несет течением совсем не туда, куда она собиралась плыть. Это мягкое насилие было совсем незаметным, казалось, что достаточно всего лишь посильнее грести, и тогда она сможет изменить направление. Но это впечатление было обманчивым. Она выбилась из сил, взбаламучивая вокруг себя воду, однако ей не удалось ни на метр продвинуться к цели. Течение волокло ее в противоположном направлении, к северной оконечности скалистой гряды. Еще через несколько мгновений Леонида с ужасом убедилась в том, что ее тянет не только в сторону, но и в глубину. Вглядевшись пристальнее, она увидела уходящую вниз темную каменную стену. И в этой стене разглядела огромное, зияющее черное отверстие… Ее затягивало именно туда! Подземная пещера… Из которой ей никогда не выбраться! В которой никто никогда ее не найдет! Конец, это конец!
Почувствовав свое бессилие, Леонида запаниковала, руки и ноги ее ослабли настолько, что она снова чуть было не пошла ко дну. Сейчас ее утянет в подводную нору! Она окажется заживо погребенной! И тогда уж никто, никто не спасет Сергея!
Именно эта последняя мысль и придала ей недостающие силы. Она вдруг яростно рванулась, протестуя против слепой стихии. Руки и ноги ее заработали в таком бешеном темпе, что сейчас она запросто могла бы установить мировой рекорд.
И у нее получилось! Она поняла это по изменившемуся направлению собственного движения — вначале она словно бы застыла, а потом потихоньку, едва-едва, стала сворачивать в сторону скал, расположенных южнее. Но она не сбавила темпа, а, наоборот, постаралась еще увеличить интенсивность движений — по ее расчетам, на борьбу с течением ушло не меньше десяти минут — именно эти минуты могли стать последними в жизни Сергея… На ходу она подтянула руку к маске, надеясь разглядеть циферблат опять не снятых перед «купанием» часов, но так ничего и не смогла рассмотреть.
Зато когда она подняла глаза, то увидела темные очертания тела. Кто это — Инесса? Сергей? Как раз под тем самым местом, над которым расплылась оранжевая краска. Она не поверила своим глазам, когда увидела темное тело, неподвижно застывшее под скалой.
Неподвижно?!
Что было сил она рванулась вниз, подплыла к телу, схватила его, потянула на себя… это был Сергей. Но он был жив — неподвижным его тело казалось лишь издалека. Приблизившись к нему, Леонида увидела через маску его застывшее лицо с широко открытыми глазами. В прижатой к маске руке она заметила какой-то странный предмет — ах да! Раздавленный тюбик с оранжевой акварелью… Так вот как ему удалось подать сигнал бедствия! Он догадался прихватить с собой одну из красок с яхты…
Но почему же он не всплывает? Жестами Леонида попыталась спросить его, но он только вяло отмахнулся — очевидно, уже совсем потерял силы. Тогда она принялась тормошить тело, тащить его наверх, но что-то не пускало его, мешало двигаться. Она проплыла вокруг и обнаружила, что ныряльщик застрял, его акваланг заклинило между камней. Она попыталась отцепить его, потом — снять с него акваланг, все это было мучительно трудно — в воде непослушные пальцы соскальзывали с креплений. Но вот наконец она уже почти выпростала его руки из лямок, и в этот момент у него начались судороги. Все! Воздух в баллонах кончился. Откуда-то из подсознания выплыли кадры какого-то фильма: один ныряльщик поддерживает другого, давая ему подышать из своего акваланга. Почти автоматически она, задержав дыхание, вынула мундштук и, освободив рот Сергея, дала ему подышать.
Ох как это было трудно — очутиться без воздуха под водой! Она и в хорошую-то пору не любила нырять и плавала всегда с высоко поднятой головой, а уж теперь, на такой глубине, почувствовала полную беспомощность, оказавшись «лицом к лицу» с безжалостным морем! И главное сейчас — не открывать рот, чтобы не глотнуть этой воды и не захлебнуться…
