— Ты нигде не видел пояс?
— Нет. Неужели ты никогда не пользуешься шкафом?
— Я очень аккуратно складываю свою одежду в шкаф в моей квартире в Бостоне. — Она поискала пояс в груде белья на стуле, стоявшем рядом с кроватью. — А здесь у меня много забот с отцом, да и всяких неприятностей.
Благодарение Богу, она нашла пояс. Келли немедленно начала вдевать его в петли своего платья.
— Неприятностей? — эхом отозвался Том.
— Да так, ерунда, — не стала объяснять Келли. — Это слишком мрачная тема. А сейчас у меня настроение отличное — особенно после того, как я пришла домой и увидела, что отец сидит вместе с Джо. Знаешь, а ведь они провели весь день вместе — и ни одному из них не понадобился баллон с кислородом!
Том охотно позволил ей переменить тему.
— Да, этим утром они дежурили в гостинице. Я сказал им, что это может оказаться пустой тратой времени, но они проигнорировали мои слова. Они сидели в вестибюле гостиницы, играли в шахматы и следили за всеми подозрительными людьми. — Том рассмеялся:
— Похоже, они решили тряхнуть стариной и отправились в разведывательный дозор. Я сказал им, что не разрешу мне помогать, если они буду ссориться. И они теперь не ссорятся. По крайней мере при мне.
— Спасибо тебе, — сказала Келли. — Не могу выразить, как я этому рада.
Ее глаза были очень теплыми, а платье чересчур коротким. Том старался не смотреть на ее ноги.
Ему надо уходить отсюда. И как можно скорее. А то он поцелует ее снова. А это должно произойти позже, в другой обстановке. Не сейчас…
— Расскажи мне о Торговце, — загородила ему дорогу Келли. — У тебя есть другие фотографии? Такие, где видны его глаза?
Она развернула стул Тома так, чтобы он снова смотрел на экран компьютера. Свои руки она властно положила ему на плечи — и Тому это понравилось. Слишком. «Нет, надо поскорее выбираться отсюда».
— Даже если он сделал операцию, глаз он не мог изменить, ведь верно? Взгляни, какой у него здесь жуткий взгляд!
Келли чуть потрясла Тома за плечо, и он понял, что никуда он сейчас не уйдет. Это было так замечательно — быть в ее руках.
Нажимая «мышь», Том вызвал из памяти компьютера несколько фотографий. Последствия взрыва бомбы у посольства в Париже. Пять взорванных кафе в Афганистане. Искореженный автобус в Израиле. Затем фотографии Торговца. Большинство из них было сделано с большого расстояния, и они были немного не в фокусе — однако самая последняя изображала Торговца вблизи. Компьютерный Маньяк потратил много сил, чтобы сделать это изображение максимально четким. Торговец улыбался женщине, которой предстояло стать его женой. Снимок был сделан примерно за год до взрыва в Париже.
Келли наклонилась ближе к экрану, и ее рука мягко надавила на плечо Тома. Он почувствовал сладковатый запах — но не духов, а лосьона, шампуня или мыла. Что бы это ни было, оно пахло восхитительно.
— Торговец не выглядит чудовищем. Это вполне обычный человек. Взгляни, как он смотрит на нее. Как обычный влюбленный. Он от нее без ума. Торговец не может же быть совсем плохим.
— На нем ответственность за смерть более девятисот человек, — сказал Том.
— Боже! — вздохнула она, пристально вглядываясь в фотографию. — Неудивительно, что ты до сих пор его ищешь.
— Этот человек способен на крупномасштабную и кровавую акцию здесь, в Соединенных Штатах. Это не любитель, он всегда все тщательно продумывает. Самое опасное, что его удара никто не ожидает, поскольку считается, что он убит. Здесь, в провинции, он может чувствовать себя как рыба в воде. — Том сокрушенно покачал головой:
— Но может оказаться, что этот человек и в самом деле мертв.
Это означало бы, что он полный псих, который бегает за мирными людьми и вполне заслуживает того, чтобы его списали с военной службы.
Келли успокаивающе провела рукой по его голове. Ее пальцы были сильными и прохладными. «Нет, — решил Том, — определенно пора уходить, пока я еще способен что-то соображать».
Перебарывая себя, Том выключил компьютер и поднялся, высвобождаясь из-под руки Келли.
— Мне надо принять душ. — Это прозвучало так вымученно, словно он пробежал с десяток миль.
Его глаза невольно задержались на вырезе ее платья, на округлой, мягкой груди. Когда Том посмотрел в ее глаза, он понял, что битва проиграна.
Она поняла это тоже.
Он протянул руки; Келли чуть подалась вперед, и в следующее мгновение они уже целовали друг друга — жадно, словно изголодавшиеся друг по другу, тесно прижимаясь телами.
Том стянул с Келли платье и снова принялся ее целовать — стараясь себя сдержать, чтобы вложить в поцелуи больше нежности, не быть нетерпеливым, сохранить над собой контроль.
Он наконец получил то, о чем долго мечтал, то, что столько времени оставалось для него недоступным.
Вдруг Том вспомнил о своем решении — сначала поужинать вместе и поговорить.
Тяжело дыша, он отстранился:
— Встретимся на веранде, чтобы поужинать вместе, о'кей?
Келли улыбнулась ему:
— Если это то, чего ты хочешь.
Том направился к двери, но остановился.
— Ты прекрасно знаешь, чего я хочу. Но я стараюсь, чтобы все было хорошо. Хочу, чтобы все делалось правильно.
Келли не произнесла ни слова, не возразила, не сделала вообще ничего. Она просто осталась стоять на месте, без платья, глядя на него. Она хотела его — и не скрывала этого.
— Знаешь, Келли, я хочу быть честным, — сказал Том. — Я здесь пробуду всего несколько недель. Потом мне придется уехать. Поддерживать отношения на расстоянии? Ты заслуживаешь большего.
Келли молча сделала шаг к нему.
— Мое положение сейчас… немного шаткое, — сказал Том, — но, должен сказать, я сделаю все возможное, чтобы остаться в спецподразделении ВМС, хотя порой своей профессии я бы не пожелал и врагу. Следующие несколько недель я пробуду в Болдуинз-Бридж, но это единственный случай в моей карьере, когда я остаюсь на одном месте на столь долгий срок. Я всегда в дороге, Келли, всегда куда-то направляюсь, обычно за океан. Меня часто вызывают без предупреждения, так что у меня порой нет возможности позвонить домой, чтобы попрощаться. Я просто уезжаю. А когда возвращаюсь, то не могу сказать, где был и что делал. И всегда есть вероятность, что я вообще не вернусь.
Келли сделала еще шаг и встала так близко, что он мог до нее дотронуться.
Том не смог выдержать искушения. Он дотронулся до нее. До ее волос, потом до щеки. Ее шея под его ладонью была теплой. Келли закрыла глаза и прижалась щекой к этой ладони, ее губы слегка раздвинулись. Том удивился, как мягка и гладка ее кожа.
