— Говорят, что у себя на родине вы были помощником мастера в додзё школы Итторю?
— Совершенно верно, — спокойно ответил Матахатиро, отметив про себя, что на этот раз Китидзо продал его с потрохами.
— А как вы считаете, кто лучше владеет мечом, вы или ваш предшественник Хосоя?
— Я ненамного превосхожу его, ваша милость, — без колебаний ответил Матахатиро. Ему показалось, что старик задал этот вопрос не из праздного любопытства, а с намерением устроить ему проверку — смотрел он при этом очень серьезно.
— Сагамия был о вас того же мнения. Ну что же, хорошо. Тогда слушайте. Один человек, живущий в нашей усадьбе, иногда по ночам выходит в город. Вам предстоит охранять его в это время…
— Позвольте спросить, — решительно прервал его Матахатиро, — почему вы не хотите использовать для этого собственных слуг?
По рассказам Китидзо он понял, что этот таинственный человек даже во внутренней иерархии здешнего клана занимает далеко не последнее место, да и поведение старого самурая говорило о том же.
Почему бы в таком случае ему не использовать самураев из собственного окружения? Вряд ли в эдоской усадьбе клана Ивацуки из провинции Бусю[50]с доходом пятьдесят тысяч коку риса в год не найдется человека, способного охранять эту высокопоставленную особу. Этот вопрос уже не раз возникал у Матахатиро.
— Видите ли, дело в том, что этот человек отказался от охраны, поскольку находит ее чересчур навязчивой. Если же говорить откровенно, то он желал бы не столько избавиться от телохранителей, сколько сохранить свои ночные прогулки в глубочайшей тайне, поэтому ни один человек в усадьбе об этом не знает… Тем не менее, даже его собственный отказ не означает, что мы и вправду оставим его без охраны. По этой причине мы решили нанять бородатого ронина по имени Хосоя, но, как вам известно, с ним приключилась неприятность. И это, кстати, лишний раз доказывает, что наши опасения были не напрасны.
— Теперь я понял.
— Полагаю, вы и сами осознаете, что ваша роль преемника весьма и весьма ответственна.
— Осознаю в полной мере, ваша милость.
— Работать вам придется не каждый вечер, но когда вы понадобитесь, никто не знает, поэтому мы настаиваем, чтобы вы жили в усадьбе и ни в коем случае самовольно не покидали ее пределов.
Получалось, что Матахатиро будет пребывать в усадьбе клана Ивацуки фактически под домашним арестом. Заметив его недовольный вид, старик поспешил утешить:
— Зато в те дни, когда у вас не будет работы, вам дозволяется отдыхать, сколько душе угодно. Жалование в любом случае будет выплачиваться исправно. По-моему, это неплохо. И еще. Я уже говорил вам, что вся затея держится в строгой тайне от обитателей усадьбы. Кто бы к вам ни подошел, и что бы ни сказал, вы не должны проговориться о том, чем вы здесь занимаетесь. Призываю вас постоянно помнить об этом.
Напоследок старик сказал, что зовут его Хидзиката, и что он служит в усадьбе управляющим. После чего разрешил Матахатиро удалиться в свою комнату, добавив, что его проводят.
4
Несмотря на предупреждение старого самурая о том, что Матахатиро ничего не должен рассказывать обитателям усадьбы, которые наверняка попытаются завязать с ним знакомство, сам Матахатиро не очень-то верил, что кто-то из них захочет водить дружбу с полунищим ронином. Тем не менее, такой человек немедленно объявился.
В тот вечер, покинув дом управляющего, Матахатиро ужинал в своей комнате, как вдруг к нему вошла женщина. Матахатиро был голоден и приступил к еде сразу, как только немолодая служанка из особняка Хидзикаты принесла ему ужин. Сёдзи, ведущие в комнату, были открыты, поэтому он сразу увидел непрошенную гостью.
Матахатиро растерялся, но и женщина, встретившись взглядом с ронином, который жадно поглощал свой ужин, с испугу не знала, пройти ли внутрь или вернуться обратно. Она густо покраснела и нерешительно ступила на земляной пол перед входом в комнату. Одетая, как хозяйская прислуга, женщина была очень красива. На вид ей было около двадцати лет.
— Вы что-то хотели? — с трудом проглотив кусок, спросил, наконец, Матахатиро.
Девушка немного успокоилась и, приосанившись, произнесла:
— Будьте любезны пройти со мной.
— Куда? — удивился Матахатиро.
— В главное здание. С вами желает поговорить одна особа.
— Какая еще особа?
— Этого я не могу вам сказать, — отрезала девушка. Матахатиро про себя решил, что человек, которого ему придется охранять, решил, видно, устроить предварительную встречу.
— А что же мне делать с ужином? — спросил он.
— Ешьте. Я подожду.
— Может быть, вам лучше пройти в комнату?
— Не беспокойтесь. Я подожду здесь, — настороженно ответила девушка и присела на высокий порог. Вела она себя весьма деликатно — даже села не спиной к Матахатиро, что можно было бы расценить как пренебрежение, а слегка повернувшись боком. Правда, такая поза давала ей возможность наблюдать, как Матахатиро продолжает трапезу.
— Прошу прощения, — сказал Матахатиро, возвращаясь к ужину. Он немного нервничал, поэтому пища, только что казавшаяся аппетитной, потеряла вдруг всякий вкус.
Быстро расправившись с ужином, Матахатиро вышел из дома и последовал за служанкой в сторону главного здания усадьбы. Пройдя мимо центрального входа, она свернула за угол и пошла вдоль боковой стены. Иногда деревья закрывали свет, падающий из окон, и им приходилось двигаться в кромешной тьме. В эти моменты исходивший от нее запах благовоний почему-то становился сильнее.
Матахатиро вспомнил Юки. Встречаясь со своим суженым, она надевала кимоно, пропитанное таким тонким ароматом, что почувствовать его можно было только когда Юки подходила совсем близко.
«А ведь ей в начале года будет девятнадцать», — подумал Матахатиро. И вдруг ему в голову пришла неожиданная мысль. Может быть, Юки вовсе и не помышляла мстить за своего отца, а преспокойно вышла замуж за какого-нибудь самурая из их клана?
Юки все считали красавицей, а ее отец Кидзаэмон, которого Матахатиро зарубил мечом, был на короткой ноге с самым влиятельным человеком в клане, старшим самураем Отоми. Так что, пожелай Юки выйти замуж, Отоми охотно подыскал бы ей подходящую пару. От этих размышлений на душе у Матахатиро стало еще тяжелее.
Его мысли были неожиданно прерваны молодой служанкой:
— Сюда, пожалуйста.
Они стояли у боковой стены перед какой-то дверью.
Служанка проводила Матахатиро в одну из дальних комнат и тихо удалилась. В комнате горел переносной фонарь, и стояла жаровня для согревания рук, в которой теплился красный огонек. Стены комнаты не пропускали ни единого звука, даже трудно было поверить, что это помещение тоже является частью большой усадьбы.
