Глава 13
Когда я пришла в ресторан, Марат уже сидел за столиком илениво ковырял вилкой в салате. К моему удивлению, он был один.
— А где охрана? — спросила я.
— В машине.
— Не хочешь есть вместе с холопами?
— Нет настроения. А почему ты в черных очкахУ
— Потому что я не очень прилично выгляжу. Приподнявочки, я продемонстрировала свои синяки.
Марах усмехнулся:
— Парик, темные очки. Обедать будешь?
— Я бы выпила чего-нибудь крепкого.
Вскоре на нашем столике появилось жаркое и небольшая бутылкаХеннесси. Она стоит сумасшедших денег. От Марата пахло туалетной водой «ГуччиРаш». На спинке дивана висел шарф от Диора, на столе лежала зажигалка Живанши.На его руке — часы Бушерер, а из кармана выглядывали солнцезащитные очки отГуччи. От этой бессмысленной роскоши хотелось бежать как можно дальше.
Сделав глоток коньяка, я почувствовала чей-то настойчивыйвзгляд и обернулась. В дальнем углу ресторана сидели трое: Юрец, Малыш и Кабан.Юрец приветственно поднял руку и улыбнулся. Я растерялась.
— Что случилось с Антоном? — вернул меня кдействительности голос Марата.
— Его убили.
— Это я уже понял. Я бы хотел знать, кто это сделал.
— Тот, кто это сделал, покоится в пропасти.
Я рассказала Марату о том, как мы с Антоном отправились вдалекую деревню на поиски моего сына и что случилось потом. Рассказалаподробно, но говорить о том, в какой именно момент его убили, не стала. Зачем?Марат вряд ли меня поймет. Мне хотелось сохранить свою тайну, она только моя ия не собираюсь ни с кем ею делиться.
— Странно как-то получается, то у тебя пропадаетподруга, то сын, — заметил Марат, вытирая рот салфеткой.
— Это уж точно. Не успею с одним расхлебаться, какнаваливается другое.
— Ладно, подруга, ты дальше со своими проблемами самакопошись. Я больше своих людей терять не хочу.
— Как это сама?! — не на шутку перепугалась я.
— Так это. Я сделал для тебя все, что мог.
— А Мила?
— Это меня больше не касается.
Выпив полную рюмку коньяка, я заметно осмелела и дернулаМарата за рукав.
— Послушай, ты только корчишь из себя крутого, а насамом деле боишься собственной тени. Мила честно на тебя отработала нескольколет… В конце концов она с тобой спала… Ты обязан ее найти. Ты обязан нанятьчастных детективов и перевернуть верх дном всю Москву! Ты должен это сделать!!!
— Заткнись, — резко сказал Марат. — Меньшешляйся, где попало, тогда и не будешь попадать в неприятные ситуации. И еще,если найдется Мила, передай, что она уволена еще месяц назад. На ее местопринята более красивая и покладистая сотрудница, которая честно зарабатываетсвою копейку и не строит иллюзий по поводу замужества.
— А что будет с Антоном? — спросила я.
— Похоронят его как положено.
— А я могу пойти на похороны?
— Кто ты ему? Никто. Сиди дома, от тебя и так однинеприятности.
Марат вышел из зала. Я сидела, уставившись в стол. Не помню,сколько я просидела. Может, пять, может, десять минут, а может, и полчаса… Яочнулась тогда, когда за мой столик сел Юрец.
— Привет, — сказал. — Тебе не кажется, чтоеще слишком рано, чтобы так много пить.
— А может, я хочу спиться…
— У тебя опять какие-то неприятности?
— У меня вся жизнь состоит из одних неприятностей.
Я посмотрела на забинтованную шею моегознакомого:
— А у тебя как?
— Потихоньку.
— Как шея?
— Зашили, что с ней будет.
— Как семейная жизнь?
— Нормально. Как всегда, без изменений.
— Хорошо ты живешь. У тебя вся жизнь без изменений. А уменя наоборот — одни изменения. Вчера вечером сына украли, потребовали выкуп.Только утром вернули. А про семейную жизнь вообще говорить не хочется.
Допив остатки коньяка, я почувствовала сильное опьянение изаговорила:
— Гребаный Челноков приперся. За сына он, видите ли,переживает… Папашка хренов… Ничего хорошего в семейной жизни нет, я тебяуверяю. Когда мы связываем себя узами брака, то совершенно не понимаем, к чемунас принуждают. Брак — это чудовищная пытка. Когда мы с мужем расстались, ямногое поняла. Порой мне бывает смешно от того, что я испытывала такие сильныечувства к этому ничтожеству.
Я замолчала, отодвинула пустую бутылку коньяка и посмотрелана часы:
— …Несу какой-то бред, ты меня не слушай. Простонастроение паршивое.
— Ты нашла свою подругу?
— Нет.
Я посмотрела на Кабана с Малышом. Они сидели за своимстоликом и продолжали оживленно беседовать. Правая рука Кабана была перевязанадовольно массивной повязкой.
— Он что, тоже запаску менял? — совсем тихоспросила я Юрца.
— В смысле?
— В смысле того, что. когда ты менял запаску, тебеперерезали шею, а когда запаску менял Кабан, ему перерезали руку.
Юрец засмеялся и покачал головой:
— Нет, ему медведь палец откусил.
— Какой еще медведь? — опешила я.
— Обыкновенный. Косолапый. У нас есть клетка смедведицей. Кабан выпил и решил медведицу шоколадкой покормить…
— Ничего себе, она у вас шоколад ест?..
— Он не только ее шоколадом кормил, еще и за нос хотелухватить, вот она ему палец и откусила.
— А пришить нельзя?
— Как же пришить, если она его съела. — Я вновьпосмотрела на Кабана:
— Красивый мужик. Ему и без пальца пойдет. Такомумужику хоть ногу отрежь, на него бабы все равно вешаться будут. Одно слово —породистый.
Забывшись, я приподняла очки, чтобы потереть глаз. Юрецувидел мои синяки и пришел в полное замешательство.
— Все нормально, — улыбнулась я. — Пройдет.Сам знаешь, что такое синяки. Сегодня есть, а завтра их нет.
— Ну ты даешь. У тебя не жизнь, а прямо фильм ужасов.
